В лифте он осторожно убрал руку и предостерегающе поднял палец:
— Помолчи хотя бы до тех пор, пока мы не сядем в машину и очень быстро отсюда не уедем.
Девушка, трясясь от злости, совету все же вняла и всю операцию проделала, не издав и единого звука. Они выехали на Комсомольский проспект и на большой скорости понеслись в сторону Воробьевых гор. Перед Лужниками Инга свернула направо и, не снижая скорости, долетела до набережной. Заглушив двигатель, она повернула к Илье бледное, возмущенное лицо.
— Ну, может, теперь ты объяснишь, что все это значило?
— Инга, я последний болван.
— Приятно слышать. Нельзя ли отсюда поподробнее.
— Я просто полный идиот.
— Замечательно! И из-за такой ерунды ты меня выволок, как свинью?
— Мне нельзя было ехать к ним вдвоем с тобой.
— Это еще почему? Чтобы ты мог спокойно насладиться прелестями своей змеюки-сестры?
— Не говори глупости. Как только я увидел Светлану, то сразу понял, с кем имею дело, а уж когда пришла мамаша… Я не удивлюсь, если окажется, что взрывчатку она положила в машину собственными руками. Ты действительно работаешь в этом журнале?
Косички возмущенно вздрогнули.
— Да ты что! Снимать голые задницы! Я хочу кое-чего добиться…
— Будем надеяться, что она тебя не вычислит, но если, не дай бог, это произойдет, то сначала прикидывайся валенком, мол, ничего не знаю, хотела написать про взрыв, если же не получится, говори, что работала на меня, а я в Австрии, а документы в сейфе, а…
— А сейф в сундуке, а сундук на дереве. Чего ты придумываешь?
Илья положил руку ей на плечо и произнес тихим серьезным голосом:
— Инга, она как-то связана с этими убийствами, голову даю на отсечение. Ты видела, как она позеленела, когда ты ей сказала про разбросанных детей?
— Видела. Ну и что?
— А ничего. Сейчас ты отправляешься домой и постарайся некоторое время не выходить из дома, я приеду вечером, привезу тебе деньги и продуктов на две недели, будешь сидеть в кресле и жевать булки. Поняла?
— А ты?
— А вот это не твое дело — езжай домой и жди. Все понятно?
— Ты командир, ты и рули, — она со вздохом пожала плечами, но было очевидно, что его забота доставляет ей удовольствие.