– А вы которой из двух теорий придерживаетесь?
– Никакой. Я за эксперимент, а не за теории. По-моему, я вам об этом уже говорил. Накопленный экспериментальный материал не дает пока четкого ответа. К сожалению, детекторы алеф-измерения имеют ограниченный радиус действия.
– Ах вон оно что! Кроме шкатулок и сейфов существуют еще и детекторы!
– Да, и самые чувствительные разработаны мною, – ответил он с гордостью.
– И что же показал детектор?
– Возникновение мощного ростка алеф-измерения, неужели не ясно?
– Теперь ясно. Что может быть проще детектора ростков алеф-измерения! Гораздо сложнее, на мой взгляд, понять, почему Нибелинмус выбрал в сопровождающие именно вас. Ведь еще недавно он не подпускал вас к работе, затрагивающей интересы ДАГАРа.
– Ничего сложного, – помотал головой Мартин, – детекторы в Секторе Фаона устанавливал я, мне и карты в руки.
По его лицу было видно, что он чрезвычайно доволен тем, что его детекторы обнаружили аномалию. Но ведь он только что сказал, что… Я заметил:
– Вы сказали, что мало кто верил в появление аномалий в нашем Секторе. В то же время, вы установили детекторы здесь. Это как называется – доверяй, но проверяй?
– Примерно, – Мартин замялся, – Вы учтите, что если в каком-то Секторе детектор не отмечает появление ростков, то это лишь означает, что их не было в пределах его радиуса действия и в пределах того времени, в течение которого ведутся наблюдения. Необходимо увеличивать количество детекторов, размещать их во всех доступных зонах, не обращая внимания на теории. Нибелинмус долго не соглашался на мое предложение установить детектор в этом районе. Его можно понять – детекторы алеф-измерения очень дороги. В коне концов я его убедил.
– Короче говоря, в вашу сеть детекторов попалась крупная аномалия, вот такая, – и я развел ладони на ширину исчезнувшей шкатулки.
– Не попалась, а была зафиксирована, – поправил меня Мартин. – Время жизни ростка алеф-измерения составляет тысячные доли секунды. Только по флуктуации гравитационного и еще гамма– излучения можно судить о том, что росток действительно появлялся. Впрочем, это всё технические детали, вы в них вряд ли что-либо поймете… – зевнув, он взглянул на часы, – сейчас…
Ему не было нужды продолжать: запищал будильник. Вдруг писк резко оборвался, и строгий женский голос произнес: «Мистер Мартин, живо вставайте, а то проспите Нобелевскую!». Голос шел из часов.
– Мама подарила, – пояснил он.
– Да хоть Санта-Клаус! У любых часов можно запрограммировать какое-нибудь утреннее сообщение.
– В том-то и дело, что у этих часов существует единственное сообщение – то, которое вы только что слышали. Их нельзя перепрограммировать.