– В этом что-то есть, – пробормотал Ларсон, разглядывая девятнадцатую строку. – Сектор Улисса, было шесть детекторов, осталось пять.
– И «Телемак» где-то там, – вырвалось у меня.
– Тот, где погибли Стахов и Кастен? – уточнила Яна. – Федр почему-то интересуется их делом, – пояснила она Ларсону.
– Рассказывай всё, – потребовал эксперт.
В нескольких словах я изложил коллегам историю гибели «Телемака-Пи». Рассказал о неоконченном письме Милна и что об этом думают Рассвел и Алексеев. Потом пришлось повторять все в присутствии Шефа, который, впрочем, не проявил особого интереса к «Телемаку». О таблице и о предустановленной гармонии, нарушенной в Секторе Улисса, он сказал, что «это, кажется, интересно». Вдохновленная, Яна потребовала большой экран в его кабинете, чтобы окинуть взглядом всю таблицу разом и не пропустить ни одного эстетического изъяна.
– Ладно, кабинет в твоем распоряжении до… – Шеф посмотрел на часы, – до трех часов. Лично я иду обедать.
– Приятного аппетита, – пожелала Яна и метнулась к пульту, не дожидаясь, когда Шеф выполнит свою угрозу касательно обеда.
– У тебя два часа, – напомнил он и ушел.
– Два десять, – возразила ему вслед Яна.
Без пяти три Шеф застал Яну спящей в замшево-вельветовом кресле. Скинув туфли и приняв позу зародыша, Яна почти целиком уместилась на сидении. За пределы сидения выступала только голова – она лежала на ладони, ладонь – на толстом подлокотнике. На экране с диагональю шесть метров светилась гигантская таблица, напоминавшая расписание транзитов на Терминале Фаона.
Шеф постоял над девушкой с полминуты, потом крадучись прошел к столу и выключил экран.
– Еще две минуты, Хью, – пробурчала Яна, пытаясь перевернуться на другой бок.
Шеф нажал на интеркоме вызов лаборатории Ларсона и во весь голос произнес:
– Хью, иди буди Яну как обещал.
– Сейчас иду, – совершенно буднично ответил Ларсон.
Вылетев из кресла, Яна первым делом бросилась надевать туфли, тараторя при этом:
– Шеф, это новая методика, Ларсон не даст соврать, погружение образа в подсознание, вызов подавленный ассоциаций, метод переноса применительно к графическим объектам, сублимация сверхчувственного и гештальт-анализ, Ларсон, скажи…
– Яна тебе пора вставать, – сказал вошедший Ларсон, развернулся и вышел.
– Да я, собственно, не против, – растерянно пробормотал Шеф. – Но раз образ уже погружен в подсознание, то доспать, я полагаю, ты можешь и у себя…
– Если Бьярки не занял кресло, – послышалось из-за неплотно прикрытой двери в коридор. Ларсон, оказывается, недалеко ушел.
Бьярки – это метровый (в сидячем положении) медведь из ваты и василькового плюша. Одно время он повадился слезать с магнитно-ядерного распознавателя, где было его персональное место, забираться в Янино кресло и спать там, раскинув лапы. Ежедневная дележка кресла продолжалась до тех пор, пока за дело не взялся я. Медведь и его сообщник отступили.