– Амба, – сказал Вересов и нажал кнопку интеркома: – Эй, полуночник, подъем! Алле, ты слышишь?
– Слышу, не глухой, – хрипловато отозвался Милн. – А сколько сейчас?
– Полдевятого, – ответил Вересов. – Подходи давай.
Милн пробурчал что-то неразборчивое. Было слышно, как скрипнула койка – Милн перевернулся на другой бок.
Вересов выключил интерком.
– Что-то нет аппетита. – Планетолог Бриккер уныло посмотрел на тарелку с омлетом. – Выпью-ка я чая с джемом. Малиновый джем остался?
– С утра чай?! – изумился Вересов. – Ты здоров?
Бриккер передернул плечами.
– Морозит что-то. Где у нас чай-то…
Он встал из-за стола и подошел к холодильнику.
– Чай не там, – сказал ему Кастен.
– Знаю, я за джемом.
Вересов опустил в чашку с кофе чайную ложку, затем вытащил ее и с задумчивым видом стал смотреть, как с ложки медленно стекают капли. Он вспоминал недельной давности разговор с Милном. Короткий разговор состоялся в импровизированной биологической лаборатории, устроенной Милном по соседству с медицинским блоком. Биологические исследования не входили в научную программу станции «Телемак-Пи». Планетка, к которой прилепилась станция, была размером со средний астероид. Вся ее флора и фауна полностью умещалась внутри станции. Милн не был ни астрофизиком, ни инженером, ни космологом. Он был биологом. Биологам на «Телемаке-Пи» делать нечего, но Милна это не смутило. Ему нужны были деньги, и он согласился на место врача. Врачи нужны везде, в отличие от биологов. И платят им больше.
«Что ты там рассматриваешь?» – спросил тогда Вересов. Милн сидел за электронным микроскопом. «Вирионы Пака-ХС», – ответил биолог. «Опасны?». «Ну что вы, абсолютно безопасны», – сказал Милн и подал командиру справочник по вирусологии. «Страница сто тридцать два», – добавил он, затем снова уставился в микроскоп. Вересов полистал справочник. «Вирус Пака… найден на Ундине, Сектор Улисса… безопасен для всех известных живых форм… в естественной среде неактивен… продолжает изучаться… есть предположение, что занесен на Ундину извне…».
Вересов положил справочник рядом с микроскопом, едва не придавив Коко, которая деловито шныряла по лабораторному столу. Коко выбралась из-под тяжелого справочника и забралась Милну на плечо. Милн дернул плечом, сгоняя надоедливую мышь. Коко усиками пощекотала ему мочку уха. Милн, боявшийся щекотки, отклонил голову. Окуляр микроскопа освободился, и Коко заняла место у окуляра не слезая с плеча. Ей тоже было интересно.
«Ну и кто кого дрессирует?» – с ухмылкой сказал Вересов и вышел из лаборатории.
Капли перестали стекать, ложка высохла.