Керри огорчало, что Рори, как правило, был слишком разочарован результатами ее трудов, впрочем, они и в самом деле были ужасными. Но она много практиковалась, и Рори помогал ей, выступая в роли модели. К своему немалому удивлению, с самого начала занятий в университете Батлера Керри обнаружила, что реалистические картины и портреты совершенно вышли из моды. Профессорам теперь было гораздо интереснее побудить студентов к «самовыражению», что выливалось в беспорядочное забрасывание холстов краской или любыми другими подручными материалами, а позже — в бесконечные толкования так называемой картины, чтобы создать видимость, будто автор нарисовал ее с одному ему понятной целью.
Но Керри хотелось всего лишь научиться правильно рисовать. Изобразить на бумаге то, что она видела перед собой. Она считала, что успеет выразить себя после того, как получит достаточно знаний. Она, как только у нее появится такая возможность, собиралась поступить еще и на курсы в ньюфордской Школе Искусств, чтобы дополнить знания об истории живописи, которая была основным предметом ее занятий в университете. Лекции по истории увлекли ее, но этого было недостаточно. Керри хотелось получить еще и практические навыки. Вот тогда Кэти и посоветовала сестре привлечь в качестве натурщика кого-то из знакомых.
— Кого же я могу попросить? — спросила Керри.
— Ну, для начала хотя бы Рори. Может, это отвлечет его от мыслей об Энни.
Легче сказать, чем сделать. Из всего пережитого за последние недели Рори запомнил только разговор с Энни, в котором она спросила его о причине равнодушного к себе отношения. Рори не помнил, как Керри рассказывала о своем пребывании в психиатрической клинике, как поведала о своей сестре-невидимке. Рори считал, что Керри недавно узнала о существовании сестры-близнеца, якобы удочеренной другой семьей. Его невозмутимость в этом вопросе поражала Керри. Но разговора с Энни он не забыл и решил, что должен как можно быстрее перевести их отношения из области платонических в более тесную связь. На что Энни мгновенно отреагировала: она отправилась в путешествие.
— Я понимаю, что ты думаешь, — говорила Энни Керри накануне своего отъезда. — Ты считаешь, что я повторяю ошибку Джека: бегу, вместо того чтобы остаться, но лучше пусть Рори немного помучается сейчас, чем потом будет страдать всю жизнь.
— Но зачем же было заводить этот разговор? — спросила Керри.
— Сама не знаю. Я считала, что мир катится в пропасть. А может, начинается новая жизнь, совсем другая. Рори всегда мне нравился. И свет Благодати меня немного ослепил. Я думала, он наконец сумеет научиться видеть немного дальше собственного носа, но Рори не изменился. Он на это не способен. А я устала снова и снова менять облик у него на глазах и преодолевать его неверие и растерянность. Это быстро надоедает.