— Телефон! — крикнула ему вслед Катрин и гневно взглянула на своего похитителя. — Что вы сделали с Клео?
— Гуд найт, мэм, [9] — с ухмылкой изрек тот и тоже скрылся за дверью.
Катрин услышала, как замок щелкнул два раза. Идиотизм, полный идиотизм. Катрин прошлась по тигровым шкурам. Я в ловушке. Но что с Клео? Я ведь не видела ее на катере. Хотя, этот гигант вполне мог связать и спрятать ее там, а сейчас преспокойно запереть в любой другой каюте или даже в трюме. Катрин представила связанную девушку с кляпом во рту на грязном полу трюма. У нее даже похолодела спина. Надо любым способом выбраться отсюда и сообщить в полицию! Но как выбраться?
Для решения сложных проблем Катрин обычно ложилась на спину и рассматривала люстру. Она уже села на кровать, как вдруг поняла, что на ней мокрая одежда. Надо же, она совсем забыла, что от лодки до камней добиралась вплавь! Так, в шкафах полно мужских костюмов и рубашек. Катрин взяла одну, решив, что сейчас примет душ и как-нибудь приведет в порядок свой сарафан. Ерунда, он скоро высохнет, а если аккуратно разложить на полу, то, пожалуй, получится и немятым.
Катрин открыла дверь в ванную и остолбенела. Во-первых, размеры ванны поражали сами по себе, а во вторых, в уголке этого белоснежного бассейна сжалась комочком какая-то особа в одном белье.
— Извините меня, — сказала женщина на довольно сносном французском языке, — я сейчас уйду, я нe могла выйти в таком виде при мужчинах.
— Кто вы? Что вы здесь делаете?
— Я невеста мистера Вонахью.
Глава 63,
в которой Леон усмехнулся
— Какая щепетильная невеста у нашего Риччи! — усмехнулся Леон. — Можно подумать, что ни стюард, ни охранник никогда не видели ее в купальном костюме.
— Купальный костюм разительно отличается от, скажем так, эротического. Вам ли не знать, мсье кутюрье!
— Так в чем же она была? — Леон выказал неподдельный интерес, чем рассмешил Катрин.
— Ярко-красное белье и красные чулки с черными подвязками.
— В тон к покрывалу? Всего-то…
— На интимных местах вырезы с черной отделкой.
— Занятно. Кружево?
— Нет, шелковые оборочки. А тебе разве не любопытно, на ком все это было надето?
— Ну, на какой-нибудь нимфе типа Жаннет. Только бы уж Жаннет не стала бы стесняться!
— Вот именно. На Дороти Шмерлотт.
— Что?! — Леон рассмеялся в голос. — Ты не шутишь? Профессорская тощая унылая дочка? Доктор философии?
— Может, мне и не стоило говорить тебе об этом. — Катрин действительно сожалела, что выболтала такие интимные подробности. — И она вовсе не унылая. Она просто без памяти влюбилась в этого прохвоста.