В офисе галереи Марта не обнаружила Маршана. Значит, дома, сидит возле юбки своей неотразимой. Ах-да! Она ведь собирается сделать супруга молодым папашей! А ведь поговаривали, что Маршан равнодушен к женщинам, только вот тут не устоял. Глупости, Маршан всегда был ходоком — плюс его старомодная галантность! только не собирался жениться, как наш Виктор.
Эх, Виктор, Виктор! Ну и в историю же ты влип и нас втянул! Ладно, ничего, как говаривал американский дядюшка Карнеги: «Если тебе достался лимон, сделай из него лимонад». Дерзайте, Марта ван Бойгк!
Дверь Марте открыл сам седовласый мэтр, со старомодной галантностью поцеловал ее ручку так, как это умел делать только он, и, рас, сыпаясь в комплиментах, торжественно ввел ее в гостиную. На диване грузно расплылась отекшая и откровенно подурневшая мадам Маршан.
Она слабо, вовсе не по-голливудски, улыбнулась и, не меняя позы, протянула Марте руку.
Марта изящно подпорхнула и проворковала заботливо:
— Ах, не вставайте, моя дорогая! Вы такая хорошенькая, вам так идет материнство! Что говорят врачи? Мальчик? Девочка?
— Наследник! — гордо пробасил Маршан.
— Какое счастье! Вы уже придумали имя?
— Жореф, — страдальчески прошептала мадам Маршан.
— Гениально! Просто гениально! — возликовала Марта, усаживаясь на диван рядом. — Жореф-отец и Жореф-сын! Вот бы стать его крестной матерью!
— Крестной будет моя тетка! — испуганно и вполне живо воскликнула Жаннет, отодвигаясь от Марты.
— А крестным — удостоится чести ваш братец? Простите, запамятовала, как его зовут.
Глаза Жаннет забегали. Неужели, я попала в яблочко? — Марта замерла, продолжая лучиться доброжелательностью.
— У моей крошки, — Маршан трагически поцеловал руку жены, — нет никаких родственников, кроме любимой, воспитавшей ее тетушки. Он уселся в кресло напротив и тут же сменил тему:
— Кстати, как дела у вашего супруга? Я не видел его уже несколько дней.
— Ох, мсье Маршан, я и сама так мало его вижу! Весь в делах и в заботах. Особенно сейчас, с этим новым проектом, он просто с головой погрузился в творчество!
Маршан пробурчал что-то невразумительное.
Он умел это: улыбаться и одновременно давать знать, что аудиенция окончена. Что это я расслабилась? — одернула себя Марта, окинув взором интерьер гостиной. У нее еще с порога рябило в глазах от развешанных как попало на одной стене картин, акварелей, графики и эстампов. Хоть бы Софи пригласил для консультации, подумала Марта. Кто же вешает Матисса рядом с малыми голландцами, а пастели Дега — с Малевичем?
— Какие чудные Матиссы! — по-прежнему восторженно оценила она, давая понять Маршану, что уходить не собирается. — Любой из них вполне в состоянии украсить любой дом!