— В чем дело, Виктор? — Я открыла дверь. — Я не глухая.
— Софи! — обрадовался он, как если бы я умерла и вдруг воскресла. В одной руке Виктор держал большой пакет, в какие обычно в магазинах упаковывают шубы, а другой все еще давил на кнопку звонка. Из пакета торчали стебли цветов. — Софи!
— Ты еще долго собираешься трезвонить? Я уже открыла.
— Да, Софи, конечно, Софи. — Он убрал руку со звонка, помахал ею, словно она была лишняя и он не знал, что с ней делать, и попытался сунуть в карман. Но в его смокинге карманы отсутствовали, он растерянно взглянул на свою руку и, наконец-то придумав, как с ней поступить, протянул ее мне. — Софи.
— Здравствуй, Виктор. — Я потрясла эту лишнюю его руку, подумав, что мне следует поскорее выпроводить его, пока не пришла Марта. Давно не виделись. Как дела?
— Спасибо. Все хорошо. — Он зачем-то облизнул губы и тут же вытер их ладонью. — Подожди, Софи, не сбивай меня. Пойдем, ты сядешь, и я все сделаю, как положено.
— Что ты сделаешь? — Я отступила назад, понимая, что не смогу выпроводить его побыстрее, потому что эти его губы.., и вообще... — Проходи, Виктор.
Он вошел, поставил свой пакет на диван и деловито спросил:
— Софи, у тебя есть белое платье? — Нету. Зачем тебе?
— Надо. А какое-нибудь просто светлое?
— Платья нет. Есть белая юбка и блузка цвета беж.
— Ладно. Пусть будет беж. Надевай!
— Виктор, зачем? Что у тебя вечно за фантазии с моим переодеванием? Что ты надумал?
Что ты хочешь делать?
Он несколько раз вздохнул и вытащил из пакета цветы. Это были разноцветные розы. Мне вдруг сделалось ужасно смешно. И от его сосредоточенного вида, и от этих разномастных роз, напиханных в пакет как попало.
— Виктор, а почему не букет? — спросила я, чтобы не рассмеяться.
— Букет не нужен. Я должен осыпать тебя лепестками и сделать предложение. Ой... — Он прижал руку ко рту и растерянно заморгал своими длиннющими ресницами.
— Что ты должен сделать?
Он прокашлялся.
— Предложение, Софи. Предложение руки и сердца.
— Ага, я поняла. Я должна сидеть в белом платье, изображая девственницу, на мраморной скамье, в роли которой будет диван, вся в лепестках, которые как будто осыпали на меня розы, увившие арку. Но, поскольку розовой арки под рукой нет, ты сам накидаешь лепестки на меня. — Мне нравилось его смятение. — Тебя Марта научила?
— Марта. Но дело не в этом, Софи...
— Виктор. — Я села на диван и потянулась к сигаретам. Нет, лучше я не буду курить при нем во избежание нравоучений. — Виктор, мы же взрослые люди.
— Конечно! Давай ты будешь моей женой, а я — твоим мужем!