«Я боюсь... это ничего? Ты мне позволишь?» – вот что говорили ее глаза.
Мне хотелось сказать:
– Да, любимая, все в порядке, можешь расслабиться, не бойся чувствовать страх, когда это оправдано, и, конечно, ради тебя я буду сильным, так что в следующий раз тебе совсем нечего будет бояться... А может быть, в следующий раз ты позволишь бояться мне...
Но вдруг она свернулась клубком в моих объятиях, и говорить было больше нечего.
Очень быстро мы разделись донага, ее трусики и лифчик каким-то образом материализовались в моих руках. Они были такими незначительными вещами, просто кусочками мягкой ткани, и тут, не успел я оглянуться, мы занялись любовью, не думая о том, что рядом могут находиться люди. Это было внезапное, отчаянное соединение, нечто большее, чем просто физическая связь. Нам надо было сказать друг другу, что мы все еще были живы, что мы все еще были на этом свете, способные чувствовать, касаться, ощущать друг друга, нам нужно было доказательство, что у нас еще были целые, не искалеченные тела, которые пульсировали жизнью, сияли теплом и могли чувствовать удовольствие и боль, радость и печаль, и усталость. Нам надо было убедить себя, что мы не были кусками безжизненного тела, которое разбрызгало по всей Галактике, что мы не были мертвы. И, как всегда бывает после тесного соприкосновения со смертью, нам надо было почувствовать, как драгоценно каждое ощущение, каждый миг, надо было осознать, какое чудо – жизнь.
Потом мы лежали совершенно спокойные и умиротворенные. Птицерыбы скрипели свои странные песни над нами. Положив голову Дарле на грудь, я смотрел на странные моллюскообразные существа, которые ползали по песку – они совершенно не были похожи на крабов, больше они напоминали крохотные розовые грибы на трех ножках. Неподалеку от нас какое-то животное с ярко окрашенной раковиной частично торчало из песка, потом оно выстрелило струйкой воды в воздух около нас – поп! – и снова закопалось в песок. Я в первый раз заметил, что в белом песке вокруг нас и под нами были сверкающие вкрапления, миллионы сверкающих стеклянных бусинок. Чистые силиконовые тектолиты, продукты метеоров, которые ударяли в эту планету давным-давно. А может быть, совсем не так давно. Что-то изменило геологию этой планеты с тех пор, когда строители проложили тут Космостраду.
Я услышал легкий шум и поднял голову. Инопланетное воздушное судно, которое по спирали поднималось в небо, набирая скорость. Оно взлетело с северного конца острова. Вот счастливый сукин сын. Потом я высказал про себя надежду, что он знает, где входной портал, и что дорога к нему позволит ему сесть. Иначе ему придется разворачиваться, снова лететь сюда и смешиваться с толпой тех, кто ждет здесь и глотает пыль. Вероятно, без топлива он не останется. С ядерными моторами это огромная редкость, но иногда на Космостраде можно увидеть такие странные вещи, такое примитивное оборудование, что диву даешься. Должно быть, оно принадлежит таким расам, которые трудно назвать стремящимися к техническому прогрессу.