Юрий рассмеялся.
– По всей вероятности, нет.
– К черту все, – вдруг сказал Карл, вскакивая на ноги. Он вышел из комнаты.
Сьюзен минуту смотрела ему вслед, потом спросила:
– Это я сказала что-то бестактное?
Лори измученно посмотрела на нее:
– Мне кажется, он тоскует по дому.
– Бедняга. Мы все тоскуем.
– Ему не хочется оставаться тут.
– Это все безумно, – пробормотала Сьюзен.
– Что именно безумно? – спросил я.
– Всего только вчера мы все отдали бы отрубить себе правые руки, лишь бы попасть домой. Месяцами мы гоняли по всей вселенной – в буквальном смысле! – впутываясь в самые нелепые и дикие истории, в такое дерьмо, простите за выражение, а теперь, когда мы можем в любой момент отправиться обратно домой, куда только захотим, мы сидим тут и спорим, надо ли нам вляпываться в какой-то самый дурацкий план, который только существует и существовал!!! По-моему, нам надо срочно звонить нашим психиатрам.
– Мой психиатр – Сэм, – сказал я. – Кстати, я кое о чем вспомнил. Он наверняка считает, что все мы померли. Мне надо было бы связаться с ним еще прошлой ночью, но… – я вытащил ключ от Сэма и включил его. Ничего, кроме статического электричества. – Нет никакой возможности связаться через километровую толщу чистой скальной породы. Придется мне спуститься вниз, в гараж.
Карл ворвался в комнату с таким лицом, словно он повстречал нечто страшное и большое в темном переулке. Он остановился, потом смущенно огляделся.
– Ей-богу, на минуту перепугался так, что чуть не описался.
Он показал пальцем себе через плечо в направлении Г-образного коридора, который соединял наши комнаты. Оттуда доносились шлепающие и шаркающие звуки – кто-то шел к нам.
– Погодите, пока сами не увидите.
В комнату вошел снарк.
– Привет, – сказал он, – ребята.
Я упал со стула. Мне показалось, я даже завопил.
Он был не такой высокий, как мне запомнилось, хотя он возвышался на добрых два с третью метра над полом. Помесь жирафа и кенгуру. У этого существа были два воронкообразных уха, которые свисали с морды, похожей на морду очень большой собаки. Большой и очень-очень странной. Две совершенно подвижные и гибкие передние лапы – скорее руки, – причем на каждой по четыре пальца. Руки свисали с узких, покатых плеч. Он шел на двух тощих, как у птицы, ногах с узкими четырехпалыми ступнями. Ярко-желтая его кожа выглядела как винил, блестящий и неподвижный, на коже были розовые и фиолетовые пятна. Глазки были маленькие и круглые, они смотрели почти по-человечески, и от этого становилось не по себе.
Существо огляделось вокруг, потом посмотрело на меня. Я посмотрел на него с пола, куда свалился.