– Быть может, теперь, когда вы приняли от нас питание, вы пожелаете со мной поговорить?
Переводное устройство выдало несколько слов, и повианин так дернулся, как будто его коровьим электропогонялом ткнули. Он поднял голову и, похоже, уставился прямо на экран.
Затем чужак заговорил – причем медленно, словно он хотел, чтобы его поняли. Вскоре устройство перевело:
– …ничего мне не давали. Я… сам собрал.
– Если бы я не увеличил влажность в вашей камере, там было бы нечего собирать, – резонно заметил Бартер.
Повианин продолжал молча смотреть на экран, однако все его тело дрожало.
– Я только хочу обучиться вашему языку! – сказал Бартер. – Разговаривать, понимать, общаться!
– Разговаривать, – без выражения произнес повианин. И в несколько вопросительной манере наклонил голову.
– Просто разговаривать, – подтвердил лингвист. Повианин опять заговорил, сохраняя все тот же вопросительный изгиб своего тела. Наконец переводное устройство выпалило:
– Не предавать?
– Нет! – сказал профессор, энергично подаваясь вперед. – Не предавать. Просто разговаривать. – Он немного выждал. Повианин оставался неподвижным. Наконец Бартер продолжил: –Вы приняли от нас питание. Но мы хотим только разговаривать.
Повианин снова осел назад. Затем он что-то сказал и сделал жест педипальпами, после чего замер в неподвижности. Переводное устройство выдало только:
– Подумаю.
– Тогда я пока оставлю вас в покое, – сказал лингвист и отключил экран в камере повианина.
Сам-то он, разумеется, по-прежнему мог его видеть. Имеющее целью удержать пленника от самоубийства, круглосуточное слежение продолжалось. Так что уединение повианина с самого начала было безнадежно нарушено. «Но это может ровным счетом ничего для него не значить», – несколько виновато подумал Бартер. Зато было бы вопиющей глупостью не наблюдать за чужаком на тот случай, если он вдруг сделает что-то важное и разоблачающее.
Повианин сидел в своей паутине и таращился в никуда.
«Мое переводное устройство работает! – ошалело подумал Бартер. – Если повианин согласится со мной говорить, мы очень скоро станем способны вести с ними настоящие разговоры. О Боже, какой же я молодец!»
Затем Бартер занялся просмотром записей кратких ответов повианина и составлением подробнейших описаний положения во время этих ответов тела и рук существа. Лингвисту очень помогало то, что он рассматривал лишь отдельные части чужака. Таким образом ему не приходилось в муках выносить созерцание всего его отвратительного облика.
Через два часа Бартер поднял взгляд на работающий экран. Повианин не шевелился.