— Каждой женщине приходится сталкиваться с этим… Тут уж ничего не поделаешь, природа у мужчин такая. Это нам, женщинам, изменять нельзя, по штату не положено, а им — положено…
— Грустно все это. Ну что, какая сегодня программа? Кто-то что-то говорил про развлечения…
— Но ведь нам, кажется, надо заняться твоими сборами.
— Надо… Но мне, если честно, стыдно приводить вас к себе.
— Тебе нечего стесняться того, что у тебя в квартире нет персидских ковров и рояля «Стенвейн». Пусть будет стыдно нашему государству, которое сделало из своих подданных нищих. Словом, решай сама. Но втроем мы бы быстро сложили твои книги, упаковали чемоданы… Хотя, вообще-то, это все можно отложить на предпоследний день. Перед отъездом.
А так как мы еще пока уезжать не собираемся, давай веселиться… У тебя каникулы, у меня так вообще не жизнь, а сплошной праздник, а Жестянщик — просто свободный человек, который хочет — ремонтирует машины, не хочет — не ремонтирует… У него золотые руки, а потому он успел заработать вполне достаточно, чтобы прокормить нас с тобой здесь. Не переживай. Скажи лучше, есть ли у Зоей сарай, где спят голуби…
— Голуби? Это еще зачем?
— Ночью штук двадцать сонных голубей засунем в мешок и пойдем в лес варить суп. Я, когда была еще девчонкой, с братом ходила…
Правда, это несколько жестоко, но… Охота есть охота.
— Наташа, как ты изменилась… Вернулся Валентин.
— Там на улице суматоха поднялась, бабы орут… Веселая у вас деревня, ничего не скажешь. То похороны, то какие-то скандалы…
Вся деревня собралась в конце улицы, милиция приехала…
— В конце улицы? — побледнев, спросила Люся. — Неужели… Люба?..
Они оделись и тоже выбежали на улицу.
Возле Любиного дома собралась целая толпа женщин.
— Что случилось? — Люся попыталась пробраться к дому, но ее не пустили. У самой калитки стоял милиционер. Из обрывочных фраз стало известно, что Любу убили. Зарезали ножом. Ее нашли в доме, на полу спальни, с ножом в груди.
* * *
— Знаешь, что-то мне уже не нравится этот свежий деревенский воздух, — сказала Наталия, когда Люся вернулась к ней (а она стояла довольно далеко от калитки и чувствовала себя совершенно чужой среди местных, оживленно переговаривающихся женщин).
Как раз в этот момент из дома выносили прикрытую белой простыней Любу — Не жизнь, а фильм ужасов. Не слишком ли много трупов для одной маленькой деревни?
Но Люся не отвечала. Она стояла, опустив голову, и тихо плакала.
Валентин, узнав новость, предложил уехать в город. И как можно скорее.
— Здесь плохая энергетика, — сказал он серьезно и принялся разжигать камин. — Но я готов принять любые ваши условия…