Подождите-ка… в Сансе, в воскресенье, я, пожалуй, упомяну об этом, потому что мне надо будет произнести проповедь. Как-никак я там соборный архидиакон. Поэтому-то нам и приходится делать такой крюк. Куда проще было бы проехать прямо на Труа, по надо проверить Санский капитул.
А все-таки я с радостью задержался бы в Оксере еще хоть ненадолго. Эти два дня пролетели слишком быстро… Сент-Этьен, Сен-Жермен, Сент-Эзеб, все эти прекрасные церкви, где я служил мессы, бракосочетал, давал причастье… А знаете, что Оксер, Autissidurum, древнейший из всех христианских городов нашего королевства, что он был центром епархии еще за два века до Хлодвига, который, кстати сказать, не оставил от него камня на камне, мало в чем уступив Аттиле, проделавшему то же самое в свое время, и что там еще до шестисотого года собирался конклав… Когда я стоял во главе епархии, главной и единственной моей заботой было очистить ее от долгов, оставленных моим предшественником, епископом Пьером. А с него требовать я ничего не мог; к этому времени он уже получил сан кардинала! Да, да, превосходная епархия, так сказать, преддверие курии… Мне удалось заткнуть все дыры с помощью моих бенефиции и фамильного состояния. Те, что пришли мне на смену, очутились куда в лучшем положении. И в частности, нынешний епископ, который сейчас нас сопровождает, этот новый монсеньор Оксерский, хороший прелат… Но монсеньора Буржского я отослал… в Бурж. Он все время дергал меня за полу сутаны, испрашивая разрешения взять в епархию третьего нотариуса. Но это уже было чересчур. И я ему сказал: «Ежели, монсеньор, вам требуется столько всяких писцов и нотариусов, значит, дела в вашей епархии сильно запутаны. Посему обязываю вас немедленно вернуться в Бурж и самому навести там порядок. С моего благословения, конечно». А мы в Меце прекрасно обойдемся без его услуг. Епископ Оксерский будет превосходной ему заменой… Впрочем, я известил уже об этом дофина Направил к нему вчера гонца, и он вернется завтра, в самом крайнем случае послезавтра. Так что последние вести из Парижа мы получим еще в Сансе… А дофин держится стойко: как на него не жмут, как только не исхищряются, он до сих пор не выпустил короля Наваррского из узилища…
А что поделывали наши французские сеньоры после руанской казни? Прежде всего сам король задержался в городе на несколько дней; себе для жилья он выбрал донжон замка Буврей; сыну велел поселиться в другой башне того же замка; а в третьей держал под стражей Карла Наваррского. Иоанн II, видите ли, вообразил, что ему следует ускорить множество дел. И первое из них – допросить с пристрастием Фрикана. «Устройте-ка мне из Фрикана хорошенькое фрикассе». Боюсь, что эту остроту он позаимствовал от карлика Миттона Дурачка. Однако не пришлось ни разводить большого огня, ни пользоваться огромными клещами. Как только Перрине ле Бюффль с четырьмя стражниками приволокли Фрике в подвал и повертели у него под носом кое-каким пыточным инструментом, губернатор Кана тут же доказал на деле свою добрую волю, да еще как доказал! Он говорил, говорил, говорил – словом, вывернул свой мешок наизнанку и вытряхнул из него все, вплоть до последней крошки. По видимости, так. Ну как усомниться в том, что он выложил все, что знал, раз он так громко щелкал от страха зубами и с таким рвением старался говорить одну лишь правду?