Гармат откашлялся.
— На самом деле я согласен с принцем.
— А арабы еще хуже, — заметил Усанас.
— Ты не согласен? — поинтересовался Велисарий.
Давазз пожал плечами.
— Понятия не имею. Я — охотник из саванны. Стараюсь избегать моря, как и все разумные люди. Лодки, суда — неестественные создания. Но ведь хорошо известно, что аксумиты и арабы считают себя лучшими в мире мореплавателями. — Хитрый взгляд на полководца. — После греков.
— Я не грек, — последовал мгновенный ответ. — Я — фракиец. Но на самом деле я с тобой согласен. Терпеть не могу суда.
— И как ты себя сейчас чувствуешь? — вежливо поинтересовался Гармат.
— Лучше об этом не думать, — ответил Велисарий. — Пожалуйста, продолжай.
Гармат снова откашлялся.
— Ну, может, Эон вкладывает слишком много эмоций…
— Все — чистая правда!
— …но в общем и целом я с ним согласен. Индусы, как тебе известно, не славятся своими морскими достижениями.
— Нет, я не знал об этом.
— А… Ну, это так. Аксумиты и арабы смеются над ними. По крайней мере северными индусами. Некоторые из южных народностей Индии — неплохие мореплаватели — во всех планах, но мы с ними почти не пересекаемся. Они торгуют в основном с Востоком. — Советник погладил бороду. — В некотором роде этот, внешне производящий впечатление, корабль — подтверждение моей точки зрения. Как принц и сказал, спроектирован он грубо. Работа топорная. А вот это как раз является обычным для индусов.
Велисарий еще раз осмотрел корабль.
— Кажется прочно сделанным.
— О, да! В этом-то и суть. Слишком прочно. — Тут Гармат сам пустился в технические рассуждения, из которых Велисарий вынес одну истину: индусы заменяют тонкую искусную работу на грубую мощь. Велисария снова поразили глубокие познания в морском деле, теперь — высокопоставленного аксумита.
— Корыто, — заключил Гармат.
— Поползет, как улитка, — добавил Эон. — И так же неуклюже.
— Огромное, как чудовище, — вставил Усанас. — Переломает и утопит маленькие лодки арабов и аксумитов.
— Чушь! — воскликнул принц.
— Вскоре выясним, — сухо прокомментировал Усанас и показал пальцем в сторону носа судна.
Небольшая группа аксумитов и римлян проследила за его пальцем. Южный берег Аравии казался красным маревом в лучах уходящего солнца. Но на этом фоне появилось множество парусов.
— О, черт побери, — пробормотал Валентин. Пентарх выпрямил спину и расставил ноги на ширину плеч. Потом толкнул Анастасия локтем в бок. Огромный катафракт тут же проснулся — он дремал. — Ну-ка тащи сюда наши причиндалы. И заодно Менандра, — приказал Валентин.
— Парень едва может двигаться, — запротестовал Анастасий. — Он говорит: все уже выблевал. Кажется, кишок не осталось.