Остался один махамимамса. Второй был мертв. Скорее умирал.
Ветер быстро осмотрел его. Палач умирал на полу, давился, двумя руками держась за горло. Ветер знал этот удар, разбивший дыхательное горло: прямой удар, наносимый двумя разведенными буквой V пальцами напряженной рукой, в который вкладывается сила всего тела. Он сам нес точно такой же удар менее минуты назад, жрецу в зале с куполом.
Если бы Ветер сам наносил удар валяющемуся на полу махамимамсе, то тот умер бы, не успев долететь до пола. Но удар наносил не он, а его ученица, которую он и обучил ему. Правда, в ней не было его ураганной силы.
Неважно. Нельзя сказать, что Ветер остался недоволен. На самом деле удар был прекрасный. Умело нанесен и — что давало Ветру еще большее удовлетворение — выбран быстро и разумно. Человек может не умереть сразу. Но сколько бы он ни продержался, он сможет издать только хрип.
В данном же случае человек умер быстро. Ветер не видел смысла в том, чтобы оставлять его в живых, и покончил с ним, сильно ударив пяткой.
Однако удар был нанесен почти лениво, потому что основное внимание Ветер направлял на последнего врага и его кончину.
Здесь Ветер нашел повод для неудовольствия и ворчания. Глубокого сожаления, глубокого неудовлетворения.
Она была к этому склонна. Властная принцесса не смогла устоять перед королевским жестом.
Да, признал Ветер, она очевидно начала хорошо. Быстрым, резким ударом в пах. Хорошо выбрала из богатого набора ударов, которым ее обучил Ветер. Парализующий удар, в худшем случае полупарализующий, в самом лучшем — парализующий голосовые связки. Кашель, тихий стон, не больше.
Она первым нанесла этот удар, Ветер знал. Знал с уверенностью, хотя и не присутствовал в спальне.
Как Ветер и учил ее, в случае, если приходится сражаться с двумя противниками. Быстрый удар по одному, выводящий его из игры, смертельный другому, затем вернуться к первому и покончить с ним. Но этой простой формуле сам Ветер следовал далеко не всегда. Но ведь Ветер был мастером, знавшим все тонкости, поскольку он задавал игру.
Пока — все прекрасно. Но затем — бес, а не девка!
Ветер выдохнул в отчаянии, как и много раз в прошлом. Сколько раз он ей говорил? Сколько? Упрямая девчонка!
Но ярость быстро уходила. Гораздо быстрее, чем собиралась, на самом деле гораздо быстрее. Другие эмоции возвращались потоком и пели, таким образом знаменуя свое возвращение. И среди них — великое среди других — было чувство юмора.
На самом деле сцена оказалась комичной.
Большой, грузный человек. Большая голова на толстой шее, которая в свою очередь сидит на грузном теле. Держится за пах. Стонет. Его лицо искажает гримаса боли. Шатается, напоминая раненого бизона. И девушка — маленького роста, несмотря на то что ее удивительное тело сформировалось под жестким контролем Ветра, — висит на этой голове, держась обеими маленькими ручками.