— Констанций.
— Констанций, — повторил Маврикий. Валентин и Анастасий последовали его примеру, чтобы запомнить имя. — Спасибо, — поблагодарил Маврикий.
Несколько минут спустя трое катафрактов уже ехали в Антиохию.
Как только они оказались вне зоны слышимости полководца, Маврикий заметил:
— Прекрасно, ребята, когда твой полководец умеет не срывать зло на других. Всегда держит себя в руках. Железная самодисциплина. Даже когда у него внутри кипит кровь, отказывается тут же следовать зову сердца.
— Великолепно, — с восхищением заметил Анастасий. — Всегда имеет трезвую голову, всегда спокоен, никогда не позволяет себе расслабиться. Это наш полководец. Лучший полководец в римской армии.
— И сколько раз это спасало наши задницы, — согласился Валентин.
Они проехали чуть дальше Маврикий откашлялся.
— Мне пришло в голову, ребята, что мы не военачальники.
Два его приятеля удивленно переглянулись.
— Ну, вроде нет, — согласился Анастасий.
— Мне кажется, мы совсем не похожи на военачальников, — заметил Валентин.
Проехав еще немного, Маврикий вздохнул:
— Грубые ребята эти сутенеры.
Валентин аж содрогнулся.
— Меня трясет, когда о них думаю. — Его опять передернуло. — Видите?
Анастасий тихо застонал.
— Надеюсь, мы с ним не встретимся. — Еще один притворный стон. — А то как бы не наложить в штаны от страха.
Они вернулись неделю спустя вместе с немного испуганным, но очень счастливым пятилетним мальчиком и менее испуганной, но даже более счастливой девушкой. Фракийские катафракты обратили на нее внимание. Многие ободряюще улыбались. Она смотрела на них, но не улыбалась в ответ.
Однако через некоторое время она перестала отворачиваться, когда к ней приближался кто-то из них. Еще через некоторое время несколько катафрактов показали ей собственные шрамы, включая шрамы на лице, которые были гораздо ужаснее, чем ее собственные. А потом мужчины признались ей, что катафрактами они только называются, поскольку обладают всеми необходимыми умениями и навыками, но у них, к сожалению, нет знатных предков — истинных катафрактов — и сами они в глубине души — просто деревенские парни. Тогда она начала улыбаться.
Антонина опытным взглядом следила за знакомыми поползновениями катафрактов, но по большей части не вмешивалась. Время от времени она только просила Маврикия немного придержать тех, кто был уж очень активен. А когда Гипатия забеременела, Антонина настояла, чтобы отец взял на себя ответственность за ребенка. Отцовство вызывало некоторые сомнения, но один из катафрактов был счастлив на ней жениться. В конце концов, ребенок мог быть от него; кроме того, он не был истинным катафрактом, а просто крепким парнем из Фракии. Какое ему дело до проблем знати? Пусть они беспокоятся о правах наследства. А у него просто будут жена и ребенок.