Через три часа после начала пути они увидели первое ответвление к какому-то выходу — из тех, которые обеспечивали более легкий доступ в кванат. Теперь не требовалось карабкаться вверх по шахте, можно было просто идти пешком по наклонной поверхности. Велисарий поборол искушение. Он хотел подальше зайти в горы перед тем, как выходить на поверхность, подальше от места возможного обнаружения.
Дальше. Валентин снова стал ворчать.
Через два часа — склон теперь стал значительно круче — они добрались до еще одного выхода. Этот был почти ровным, что показывало, как высоко в горы они зашли.
Снова Велисарий испытал искушение. И снова поборол его.
Дальше. Вперед.
Теперь Валентин ворчал безостановочно.
Через час или около того они добрались до еще одного ответвления, и Велисарий наконец решил, что этот выход безопасен. Когда они вышли на поверхность, то оказались на том же горном перевале, с которого отправились вниз на плато. Спустилась ночь, и местность освещала полная луна.
Было очень холодно. И они очень сильно проголодались.
— Мы встанем лагерем здесь, — объявил Велисарий. — Как только завтра рассветет, тронемся в путь. Надеюсь, часть конницы Кутзеса вскоре найдет нас. Я велел ему постоянно отправлять подразделения на рекогносцировку.
— Которые могли бы сделать то, что только что сделали мы, — проворчал Маврикий. — Главнокомандующий не должен заниматься этой работой.
«Абсолютно верно», — пришел решительный ментальный импульс от Эйда.
— Абсолютно верно, — эхом отозвались Валентин, Анастасий и Васудева.
Увидев, как четверо мужчин гневно смотрят на него в лунном свете, и чувствуя, как кристалл посылает гневные ментальные импульсы ему в сознание, Велисарий вздохнул.
«Это будет долгая ночь. А завтра — еще более долгий день — если мне повезет, а Кутзес выполнит свою работу. Если же нет…»
Он вздохнул.
«Дни! Дни пути! Придется тащиться через горы, и это плохо само по себе, даже когда каждый шаг не сопровождается укоризненными „Я же тебе говорил"».
— Я же тебе говорил, — последовали неизбежные слова Маврикия.
— Я предупреждал вас, — пробормотал Рана Шанга. Царь раджпутов широкими шагами прошел к колодцу и заглянул в шахту.
Пратап, командующий кавалерийским подразделением, сдержал вздох облегчения. Временами Шанга демонстрировал ужасные вспышки гнева, впадал в дикую ярость. Но на этот раз слова укора звучали скорее философски, чем обвиняющие.
Пратап присоединился к царю у колодца.
— Вы последовали за ними? — спросил Шанга. Пратап колебался, затем расправил плечи.
— Я отправил несколько человек на разведку. Но там внизу — непроглядная тьма, а у нас не было с собой хороших факелов. Ничего, что горело бы дольше нескольких минут. К тому времени, как мы наконец разобрали завал и догадались, что произошло, у римлян был по крайней мере час, за который они могли уйти далеко. Мне показалось бессмысленным…