Вивиан не воспользовался предложением полковника Мессенджера получить отпуск, чтобы навестить жену и сына. Офицеры его полка, вошедшие в Кимберли вместе с основной частью английских войск, были полны желания сражаться, и никто не удивился его решению идти с ними к Блумфонтейну.
Хотя и недоношенный, сын Вивиана отличался тем же изумительным здоровьем, что и его мать. Это избавляло Вивиана от возвращения в Кейптаун, чему он был несказанно рад, а так как Джулия едва ли могла сильно повлиять на характер сына в таком нежном возрасте, он был счастлив держаться подальше от жены как можно дольше.
Плохо разбираясь, как и другие мужчины, в проблемах беременности, Вивиан, тем не менее, был достаточно проницателен, чтобы понять причину преждевременных родов: его товарищи по полку рассказывали, что Джулия продолжала ездить на Маунтфуте, несмотря на протесты врача. Военные наперебой восхищались ее сильной волей и умением, но Вивиан увидел в этом лишь ее бунт против того, что Джулия считала женской слабостью.
Он не сомневался, что она вполне могла бы принять обычай женщин племени ашанти, которые незадолго до родов уединяются, чтобы потом вернуться с младенцем в руках. Но на этот раз природа показала ей, что она не единственная хозяйка своего тела. А что, если бы ребенок погиб из-за небрежности Джулии? Был бы Вивиан рад? Чувствовал бы себя более свободным? Существование сына — рожденного без любви — связало его как нельзя более крепко с Джулией. То изменившееся отношение к жизни, что принесла осада, позволило бы Вивиану спокойно уйти от жены, но он не мог бросить ребенка.
Вернувшись в полк, Вивиан обнаружил, что постоянно сравнивает своих товарищей по осаде Кимберли с теми, кого он покинул четыре месяца назад. Казалось, прошла целая жизнь. Отношения, родившиеся в боевой обстановке, рвались с трудом, и Вивиан скучал по людям, с которыми ему пришлось провести бок о бок четыре трудных осадных месяца. Кроме того, он не мог участвовать в обмене воспоминаниями о приключениях сорок девятого полка на марше из Кейптауна. Вивиана можно было чаще увидеть в компании Генри Синклера, Саттона Блайза и офицеров из Северного Уланского полка. Единственный человек, которого он упорно избегал, был лорд Бранклифф.
Достигнув Блумфонтейна, они получили приказ остановиться и отдыхать, ожидая прибытия подкрепления, — должны были прийти несколько кораблей с войсками, чтобы восполнить потери. Добровольцы были необстреляны, плохо подготовлены и почти бесполезны в бою. Половина прибывших ездила верхом, словно фермеры, другая половина не могла ездить вообще. В условиях страны, где они сейчас находились, даже пехоте приходилось садиться на лошадей. И животным, присланным из Англии, приходилось страдать наравне с местными лошадьми. Не в состоянии выдерживать жару и длительную скачку по пыльной земле, бедняги худели и заболевали.