Пройдя несколько шагов, отделявших его от Вивиана, Рандл торжественно объявил:
— Сэр, наше мнение совпадает. Ваш сын, Кимберли Мередит Вейси-Хантер, унаследовал поместье Шенстоун и прилегающие земли, а вы назначаетесь управляющим до его совершеннолетия в тысяча девятьсот двадцать первом году.
Широкая улыбка осветила черты лица, столь непривычного к выражению эмоций.
— Так как вы уже были женаты, когда старый джентльмен ввел это дополнение, а ваш брат еще нет, то вероятность появления первого мальчика в семье именно у вас была чрезвычайно высока. Возможно, это явилось в своем роде игрой с огнем, вызовом судьбе, но мистер Хоторн и я уверены, что это была попытка вашего деда к примирению.
Вивиан сидел в столь хорошо знакомом ему офисе, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Даже находясь при смерти, старик не мог позволить, чтобы ублюдок стал хозяином Шенстоуна, поэтому он поставил на то, что у двух сильных личностей родится сын, и именно он, а не наследник, которому лорд Бранклифф не доверял, получит их фамильную усадьбу. Неудивительно, что Чарльз стал таким злобным после смерти старика. Понятно, почему он проявил такую мстительную нетерпимость, когда узнал, что Джулия родила сына.
— Мистер Хоторн и я выражаем свою радость от подобного поворота событий, — сказал Рандл, возвращая Вивиана мыслями на землю. — Лорд Бранклифф скоро вернется в Лондон, так как буры, конечно же, отпустят всех пленных. Мы проинформируем вашего брата о положении дел, как только сможем с ним связаться.
Вивиан продолжал сидеть молча, и адвокат решился спросить:
— Мы с мистером Хоторном можем быть уверенными, что вы предпочтете жить в Шенстоуне, а не на ферме в южной Африке?
Видя перед глазами старый дом в наступающих сумерках, когда девушка-хористка в бледно-сиреневом платье рассказывала ему, каким красивым он может стать, Вивиан пробормотал:
— Разумеется, мистер Рандл, вы можете быть уверены, что я вернусь домой как можно скорее. Я хочу, чтобы мой сын наслаждался свободой, бегая по саду или скача по дикой болотистой местности. Жду не дождусь, когда его смех озарит эти древние стены, гоня прочь всех призраков.
Лейла быстро покинула театр и в одиночестве вернулась в свои апартаменты. В эти дни она избегала веселья, сопутствующего окончанию спектакля. В ее гримерную приносили корзины цветов, букеты сыпались на сцену к ее ногам. Миссис Маркс, ее костюмер, вносила коробки шоколада и замороженных фруктов. Лейла просила отправить их, как обычно, в приют для падших женщин около Миртл-стрит, где она когда-то занимала подвал. Это была ее весточка призракам Лили Лоув и Нелли Вилкинс.