Номер подходил к концу. Девушки, покачиваясь, одна за одной скрывались за кулисами. Музыка становилась все громче, пока на сцене не осталась последняя девушка. Она мгновение поколебалась и, прежде чем скрыться за черным бархатным занавесом, с королевской гордостью вскинула голову и надменно посмотрела в зал.
Партер уже вскочил на ноги, требуя «бис», балкон взорвался аплодисментами. Очарованный молодой человек в ложе знал, что «биса» не будет: друзья его уже предупредили. Но он чувствовал, что возбуждение еще не покинуло его. Он уже выбрал девушку. Они все были высокие, изящные брюнетки, но лишь одна пленила его взгляд. Седьмая, согласно программке, по имени Лейла Дункан. В ее лице было что-то, не соответствующее нарочито равнодушному выражению на нем. Какой-то дерзкий наклон головы, который свидетельствовал, что она знает жизнь не по книжке. Меланхолично покачивавшаяся, она могла показаться холодной, но если посмотреть в театральный бинокль, то среди множества пар карих глаз выделялись ее наполненные упоением, пугающе глубокие, голубые глаза. За надменным выражением скрывается бешеный темперамент, подумал мужчина, и он будет рад ощутить его на себе.
Остальное шоу ничего из себя не представляло, несмотря на великолепие костюмов и заводную музыку. Даже финальный номер Аделины Тейт, одетой как южноамериканская принцесса, не мог поднять настроение зрителей. Импресарио Лестер Гилберт переставлял номер «Прогулка» все ближе к концу представления, потому что даже несравненная Аделина Тейт с ее яркой индивидуальностью не могла появиться на сцене после плывущих страусиных перьев. То, что задумывалось как вставной номер, чтобы заполнить промежуток между выступлениями, теперь приобрело самостоятельное значение и требовало переноса в финал. Мисс Тейт была от этого совсем не в восторге, и Лестер Гилберт тоже. Но каждый вечер публика заполняла театр до отказа, и программа оставалась без изменения.
Занавес закрылся, и началась толкотня, но шестеро молодых мужчин в ложе не спешили. Они деловито писали записки и прикрепляли их к цветам, которые принесли с собой. После непродолжительных споров каждый выбрал себе девушку и намеревался провести с ней вечер у Романе Записки написаны, обитая красным плисом ложа опустела, плащи и шляпы надеты. Молодые люди обошли здание и подошли к служебному входу подмаслить швейцара Монктона, чтобы тот передал выбранным девушкам цветы. Щедро вознагражденный, Монктон выразил готовность услужить джентльменам, и они двинулись к нанятым кебам, предвкушая веселую поездку в известное кафе и ужин.