— Что я слышу, Альбино! Ты его защищаешь! Ты его балуешь! Но это обернется для нас большой бедой! Посмотри в его глаза! Он же готов кинуться на нас и перегрызть каждому горло!
— По-моему, после гибели дочери ты совсем отупел, — произнес Альбинос.
— А про дочь мне не надо напоминать! — сквозь зубы процедил Дацык.
Спор затих. Я продолжал сидеть, низко опустив голову, чтобы кровь с рассеченной брови капала на траву, а не на комбинезон. Чем дальше развиваются события, тем хуже. Ирина увидит меня с расквашенной рожей и поймет, что наше дело аховое. Вряд ли мой вид вселит в нее надежду и уверенность в благополучном исходе. Разумнее, конечно, дождаться утра, когда рана засохнет, можно будет умыться и кое-как привести себя в порядок. Даже если я уговорю Дацыка отпустить ее, все равно она уйдет с первыми лучами солнца, а не сейчас… Но все это лишь голос разума. Душа же вопит обратное: как хочется увидеть Ирину сейчас! И нет сил ждать утра.
Альбинос встал из-за стола, подошел ко мне и, взявшись за подбородок, приподнял лицо. Я почувствовал, как струйка крови защекотала мне щеку.
— Принеси аптечку, — сказал он Лере. — Надо навести небольшой макияж перед встречей с любимой. Так ведь?
Дацыка аж передернуло от такой манеры общения, и он со злостью переломил о колено ту палку, которой разбил мне бровь.
— Не дергайся, — сказал мне Альбинос, прижимая ватный тампон, смоченный чем-то пахучим, к моей брови.
Я не чувствовал ни боли, ни прикосновений. Мои мысли, мои чувства были с Ириной. Мне хотелось представить ее в эти минуты, когда она узнала, что я недалеко, совсем рядом с ней. Она плачет от счастья, покусывая губы? Или схватилась за ржавую решетку, прижалась к ней лбом и вглядывается в темноту? А в чем она была одета, когда ее похитили? Здесь холодно. Догадался ли кто-нибудь дать ей теплую одежду? Или кутается в какое-нибудь рваное одеяло, оставленное туристами?
— Сойдет! — удовлетворенно произнес Альбинос, отойдя от меня на шаг и любуясь моим лицом. — Тем более что там темно. Можно вести.
И он занялся Мурашом. Дацык поиграл пистолетом перед моими глазами.
— Имей в виду, скотина, — предупредил он. — У меня нервы фиговые. Сделаешь резкое движение — стреляю без предупреждения.
Я пошел в горку, с каждым шагом быстрее и быстрее.
— Медленнее, скотина! — завизжал Дацык.
Это хорошо, что он крикнул. Может, Ирина услышала и поняла, что я уже рядом. Желтое пятно света скользило по траве и камням на полшага впереди меня. Но вот впереди замерцал тусклый свет. Маленький светящийся прямоугольник. Окно? Теперь я смотрел только на этот маячок. Хижина, залитая лунным светом, все ближе. Там ночевали спасатели. Есть нары, стол и табуретки. «Буржуйка», на которой мы сушили сапоги…