Жаль, что сантехник об этом не знал, когда ко мне шел.
— Мне тут один знакомый коллекционер принес гильзу, — с ходу придумал я. — Малюсенькая, я таких раньше не видел. Можешь определить, к какому оружию она подходит?
— Что, совсем малюсенькая? Как вошь? Размеры скажи.
Пока я бродил по комнате в поисках линейки, прижав трубку к уху, слышал, как Никулин скомандовал кому-то: «Хватит рыдать! Ни хрена с твоими говенными обоями не сделается! Наливай!» Я тщательно измерил гильзу. Высотой она была двенадцать миллиметров, а калибр такой же, как у старого «Калашникова» — семь-шестьдесят пять.
— Возможно, эта гильза от патрона для карманного «Рот-Зауэра», — пояснил Никулин, сочно и громко жуя. — Это довольно старенькая немецкая модель, но иногда встречается у наших бизнесменов, которые любят антиквариат… Только ты не свисти мне про коллекционера. Ведь нашел где-то и уже сломя голову мчишься по следу преступника? Так ведь?
Я ушел от ответа и послал вдогон еще один вопрос:
— А глушитель на него можно пристроить?
— При желании глушитель можно пристроитьдаже на анус, — дал исчерпывающий ответ Никулин. — Как дела в конторе? Смачный поцелуй от меня Ирине!
Я лишь мгновение колебался и решил сказать все начистоту:
— Ирина уволилась. Она нашла себе другую работу.
— Что?! — взревел Никулин и закашлялся. — Ты, чудовище, все-таки извел ее? Вот именно это настоящее преступление, а не та хренотень, которой ты занимаешься!
Он кинул трубку. Я понял, что если дело пойдет так дальше, я потеряю и Никулина. Тяжелые напольные часы пробили девять раз. Одеться надо непривлекательно. Сойдут свободного покроя джинсы и кроссовки, в которых я был вчера. А вот футболку… Я перебирал свой гардероб. Красная не пойдет, в ней меня за три версты будет видно. А вот темно-синяя в самый раз! Правда, палящее солнце нагреет ее как просмоленную бочку для дачного душа… Да, яйцо забыл съесть! Оно уже остыло, скорлупа отрывалась вместе с белком. Ненавижу яйца, которые плохо очищаются! С полным ртом снова взялся за трубку телефона. Для очистки совести надо дослушать милый голосок Ирины. Утро вечера мудренее, может, моя красавица сменила гнев на милость?
— Вот что, Вацура! — — тщательно, выговаривая каждый звук, как логопед на занятии, произнесла Ирина. Дальним фоном отзывался звук падающей воды. Наверное, Ирина находилась в ванной. — Последний раз предупреждаю тебя, что на твои звонки я больше отвечать не буду!
— Я всего лишь хочу тебя предупредить… — начало было я, но вместо Ирины со мной уже общались торжествующие гудки, словно улюлюкающие лягушки.