— Вот так, — добавил пилот, убедившись, что его приказ выполнен. Он вышел, плотно задернув за собой шторки. Стюардесса, словно надсмотрщица в женской колонии, встала в проходе, широко расставив ноги и заведя руки за спину. По рядам прошелся шепоток недоумения. Люди крутили головами, пытаясь понять, что происходит. Самолет давно остановился, двигатели стихли, в темных стеклах иллюминаторов мерцали блики неоновой вывески, которая возвышалась над зданием аэропорта как корона: «Минеральные воды». Подали трап. Было отчетливо слышно, как передвижная лестница мягко стукнулась о борт самолета. Мне почему-то стало не по себе. Я посмотрел на иллюминатор, но сквозь мутное стекло не было видно ничего, кроме нескольких оранжевых и синих огней. Происходило какое-то странное действо, не совпадающее с рабочим сценарием авиакомпании. Не думаю, что командир самолета просто навел порядок в пассажирском салоне. Он явно выполнил приказ, спущенный сверху, откуда-то из властных структур, и для какой-то цели задержал выход пассажиров.
Мне не хотелось думать о том, что уже навязчиво кружилось в мыслях. Я отгонял от себя дурную догадку. Я изо всех сил разводил себя и застывший в лучах аэродромных прожекторов самолет, не желая видеть в себе причину происходящего. И напрасно ждал, когда шторки раскроются и стюардесса пригласит всех на выход. Шторки распахнулись, но вместо стюардессы в салон вошли трое молодых людей. Я только глянул на них, на их цепкий взгляд, подвижные глаза, на аккуратные прически и сразу понял, что они пришли за мной… От напряжения у меня онемели кончики пальцев. Сбылись мои худшие опасения. Меня все-таки разыскивали, за мной гнались. Кто поднял тревогу — вдова или гаишник, который был свидетелем, как я буксирую автомобиль с трупом? Да какая разница! Это уже не имеет значения… Ох, как все плохо! Жизнь Ирины висит на волоске, помочь ей могу только я. Я! Бесценный и уникальный человек! Я обязан донести себя в целости и сохранности до того места, которое определит убийца. Обязан! И не попасть под машину, и не утонуть в озере, и не отравиться грибами, и не впутаться в случайную пьяную драку. Я слишком дорого стою…
Может, вскочить с кресла и кинуться к выходу, сбивая молодых людей, как кегли в кегельбане? Стрелять они не станут — в салоне слишком много людей. Но где гарантия, что у подножья трапа нет никого?
Готовность сопротивляться, драться, взбивать, как в миксере, всех подряд, кто встанет на моем пути, была столь высока, что я даже глаза закрыл, чтобы оперативники не догадались о моих намерениях по моему искрометному взгляду. Я слышал их шаги. Оперативники гнали по коридору воздух, легкий сквознячок с запахом дешевого одеколона с китайского рынка, несвежей рубашки и новых кожаных туфель. Я знал, что буду делать, когда они попросят меня встать и пойти на выход. Мы еще поборемся…