Опять это «или»! Я боялся задумываться о том, что у заботливой судьбы могла быть альтернатива. Кто он, мой ангел-хранитель? Я даже повеселел и с удвоенной энергией стал ломать кусты, проделывая ' себе путь в какие-то глухие парковые дебри. Так жить можно, когда чувствуешь на правом плече легкую тяжесть всемогущего защитника и прикосновение нежного крыла к своей щеке.
…Мне казалось, что я закрыл и тотчас открыл глаза. Сияло солнце. На ветках деревьев дрались воробьи. Я покрутил головой по сторонам. М-да, такое впечатление, что я лежу посреди центральной площади. Со всех сторон лучами пересекаются пешеходные дорожки, по ним туда-сюда ходят люди. На меня внимания никто не обращает. А ночью мне казалось, что я забрался в самые дебри.
Встал, стряхнул с головы можжевеловые иголки, взглянул на свои помятые слаксы, пощупал бумажник в кармане. Порядок! Готов к труду и обороне.
Сполоснуть бы лицо в фонтане да выпить чашечку кофе с бутербродом, тогда я буду совсем как огурчик. Я вышел на тротуар и свернул туда, куда направлялась основная масса людей. Утром люди всегда идут туда, где бурлит жизнь, а вечером — где не бурлит. Через несколько минут я оказался на остановке автобуса. Под пластиковым навесом смуглолицый юноша точил друг о дружку огромные ножи. Рядом раскалилась до малинового цвета спираль гриля. На шампуре пузырились и обливались жиром бронзовые кусочки мяса.
Очень скоро я хватал эти кусочки зубами вприкуску с пружинистой ноздреватой лепешкой. Подошел автобус, издававший звонкие булькающие звуки, будто это была подводная лодка, только что вынырнувшая из морских глубин. Народ ринулся штурмовать двери, которые открылись лишь после нескольких ударов ногами. К остановке подбежала девушка в бежевом костюме, наивно полагая, что сможет уехать этим автобусом. Да это же лягушонок! Бедолага с опаской приблизилась к двери, из проема которой торчали спины и оценила свои силы и отступила.
Я не мог отказать себе в удовольствии поболтать с ней.
— Привет, — сказал я, отправляя в задницы людей, нерешительно поставила изящную туфельку на нижнюю ступеньку, но правильно рот самый жирный кусочек свинины. — Не влезла? Может, дать денег на такси?
Лягушонок убедительно сделала вид, что не узнала меня, — округлила глазки, отступила на шаг и с гордым видом отвернулась. Я обошел девушку и снова очутился в поле ее зрения.
— Слушай, умираю от любопытства! А почему без денег-то? Это только сегодня ночью или всегда?
— Что вам надо? — строго спросила девушка, стараясь выдавить из своих глаз молнии. — Я вас не знаю!