Обозначившаяся гримаса предсказывала, что прозвучит нечто сентиментальное. Чертов дурень, он не в состоянии понять, что человек, подготовленный, как Лаймонд, запросто мог одолеть его, обезоружить и пинками доставить в лагерь, причем голым, без шпаги и без помощи полуголых идиотов с их любовницами или кого-либо еще.
Лучник поднял покрытое морщинами лицо, собираясь заговорить, но Лаймонд опередил его:
— То, что ты незаконнорожденный, не оправдывает тебя. Посмотри на Баярда. Кто был твой отец? Предыдущий лорд д'Обиньи? Старый Роберт?
Лучник замер, полуоткрыв рот. Его сходство с д'Обиньи не было разительным, но достаточным, чтобы объяснить происходящее. Двоюродный дед лорда славился своими похождениями. Стюарт сглотнул. Затем сказал нерешительно:
— Я не могу доказать этого. Во всяком случае, мать моя работала у него в пекарне. Они не поженились, но если бы обвенчались…
— Ты стал бы лордом д'Обиньи. Ты далеко не один такой на свете, и в переживаниях твоих нет ничего исключительного. Думаешь, из тебя получился бы хороший сеньор?
Стюарт на четвереньках подполз к бревну и сел.
— Ну уж не хуже его, — огрызнулся он.
— Ты так думаешь? — лениво осведомился Лаймонд. — Ты тоже гнал бы протестантов, это так, но лелеял бы ты прекрасные здания, украшал бы их произведениями искусства? Стал бы тратить деньги на драгоценности и нарядные одежды, на музыку и гобелены? Ни один из вас не способен вести за собой. Ни один из вас не добился заметных успехов на военном поприще. А если ты не можешь делать дело, то должен совершенствовать соблазнительное искусство досуга.
— А жить на что? — В ушах у лучника зазвенело; гнев, предубеждение вернулись, и он вновь ожесточился. — Джон Стюарт из Обиньи ест белый хлеб и пьет мускатель всю свою жизнь лишь потому, что родители его сочетались законным браком. И ты такой же. Вы воспринимаете жизнь как бесконечный турнир. «Соблазнительное искусство досуга!» Когда ты рожден для пустого котла и лохмотьев, когда всякий кусок, всякая тряпка, прикрывающая спину, всякая крыша над головой достается тебе собственным потом, соблазнит тебя досуг, как же!
— Иными словами, — донесся из тьмы равнодушный голос, — ты вынужден был заняться делом. Очень хорошо. Когда ты бежал со мною по крышам, у тебя с самого начала на чулке была спущена петля, воротник рубашки порван, а волосы не подстрижены. Манеры твои и на службе, и дома отдают пекарней; твои комнаты всякий раз, когда я бывал там, выглядели грязными и неопрятными. Когда мы с тобой только что дрались на шпагах, ты постоянно рубил слева, это бросается в глаза, и тебе давно должны были сделать замечание. Ты не можешь парировать удар де Жарнака. Я испытал тебя одним и тем же ложным выпадом три раза за сегодняшний бой… Это все профессионализм, Робин. Чтобы добиться успеха, как ты того желаешь, ты должен быть точным, ты должен быть блестящим и привносить точность и блеск во все, что ты делаешь. У тебя нет времени вздыхать о поместьях и завидовать чужим дарованиям. То, что ты не гений, не могло тебе помешать, — заключил Лаймонд. — Помешать может только время, потраченное впустую на обиды и праздные мечты. В бытность лучником ты никогда не трудился в полную силу, не отдавал службе весь свой мозг и все тело и кончил тем, что не стал ни солдатом, ни сеньором, а высох от зависти, как куча хвороста, перевязанная ивовым прутом.