— Ты хочешь сказать, что он работает на Киллиана?
— Это самый вероятный вариант. — Куин вернулся на свое место за столом, немного удивленный тем, что Каприс не стала возмущаться из-за того, что он следил за ней. — Не могли же твои родители отправить тебя и сестер в самостоятельную жизнь, не сделав попытки хотя бы как-то вас защитить?
— Но идея состояла в том, чтобы мы полагались только на себя! — запротестовала Каприс.
Однако, несмотря на собственные возражения, ей уже начало казаться, что дела обстояли именно так, как сказал Куин.
— Силк это сделала. И ты делаешь. И, полагаю, что Леора и Ноэль — тоже.
— Ты только что сказал, что Силк этого не делала!
— Нет. Я сказал, что ей помогли. Но хорошие бизнесмены не оставляют у себя на работе дураков — даже в знак дружбы, даже на самой маленькой должности. Особенно если компания пытается завоевать для себя новые территории. Силк с работой справлялась — иначе ее уволили бы. — Подождав минуту, он резко добавил: — Так что я прошу разрешить мне воспользоваться связями, чтобы ты могла пройти через отсев. Ты прекрасно знаешь, что образование, которым ты якобы так долго не пользовалась, и твоя старательная маскировка всякого опыта работы лишают тебя шанса получить нечто лучшее, чем место в заведении типа «У Билли».
— Нет.
Куин коротко чертыхнулся.
— Если собираешься выходить из себя, изволь делать это на языке, который я понимаю, — огрызнулась она. — Я не тепличный цветочек, который надо защищать, что бы ни считали мои родители. И кстати — а с чего это ты вообще решил за мной следить?
— Хорошо. Ты — упрямая, взбалмошная, вспыльчивая баба, у которой честности больше, чем рассудительности! — раздраженно ответил он, гневно глядя на нее. — А что до слежки, то я ее начал не потому, что считал, будто ты не можешь о себе позаботиться, если ты это вообразила. Ты вчера оставила дома газету, помнишь? Я догнал тебя у поворота и увидел машину, которую уже два раза замечал у дома. Мне слишком часто приходилось вести себя крайне осторожно, чтобы не почувствовать, что что-то не так.
Его объяснение явно успокоило Каприс. Она улыбнулась, ничуть не рассерженная предыдущими словами:
— Очень милые эпитеты в адрес возлюбленной!
— А я не чувствую себя мило. — Последнее слово было полно презрения. — И вести себя буду далеко не мило, если ты снова окажешься у какого-нибудь другого Билли. И это окончательно!
Он стремительно встал, потянулся через стол, поднял Каприс и притянул к себе, не дав времени даже изумленно заморгать.
— Что ты делаешь? — воскликнула она, запрокидывая голову и пытаясь возмущенно посмотреть на него.