— Ты даже не представляешь себе, насколько ошибаешься, думая, что мне нужен от тебя только секс, — неистово продолжал убеждать ее Адам, в пылу спора незаметно для них обоих перейдя на «ты». — Ну что ж, давай сделаем это, и ты убедишься, что меня будет не так-то просто забыть.
Розали могла только молча взирать на него, слишком потрясенная, чтобы хоть что-нибудь ответить. Адам поднял руку и нежно погладил ее по щеке, большим пальцем провел по подбородку, губам. Взгляд серебристых глаз был таким пронзительным, будто хотел проникнуть в самую ее душу, открыть все ее тайники. Дрожь сотрясла все тело Розали, когда его губы коснулись ее губ.
Он действительно может проникнуть в мою душу и узнать все мои секреты, успела испугаться она. Я больше не принадлежу себе, но отступать слишком поздно — пути назад нет.
Страстная атака его губ была стремительной, но нежной. Слишком потрясенная, чтобы противостоять, она могла лишь уступить его натиску. Приникнув к нему всем телом, обвив его шею руками и разомкнув губы, Розали с восторгом приветствовала его яростное вторжение.
От непреодолимого желания обладать этой женщиной у Адама кружилась голова и темнело в глазах, но он знал, что именно этого она от него и ждет — чтобы все поскорее произошло, а значит, закончилось. Он дал себе слово не спешить. Он должен глубоко проникнуть не только в ее тело, но и в ее сознание, прочно обосноваться там, чтобы она никогда не смогла от него избавиться. Он не позволит Розали Джеймс вырвать его с корнем из ее жизни!
Оторвавшись от ее губ, Адам сделал глубокий вдох. Когда Розали открыла глаза, взгляд ее был рассеянным и затуманенным, как будто она сама нырнула с головой в водоворот, но не ожидала, что он окажется таким бурным. Адам снова подумал, не в первый ли раз все это для нее. Слишком она напугана и уязвима. Неужели такая прекрасная женщина никогда в жизни не была с мужчиной, не испытывала страсти?
И что ему теперь делать? Как поступить, чтобы не испугать ее еще больше, а, наоборот, доставить удовольствие? Продолжать атаку, пока она потеряла способность к сопротивлению, или ослабить натиск, чтобы она осознанно, вместе с ним, шаг за шагом поднялась к вершинам чувственного наслаждения? Стремительность может заставить ее забыть о страхе, но какие воспоминания останутся у нее после того, как все будет закончено?
Воспоминания важнее — они должны стать неизгладимыми и очень приятными. Спешка ни к чему хорошему не приведет. Обуздав собственные потребности, Адам нежно коснулся губами ее приоткрытых губ, а затем позволил своему языку осторожно проникнуть внутрь ее рта. Он незамедлительно ощутил, как по ее спине прошла волна дрожи, поднялись, замерли и опустились груди.