— Ошибаешься, Серена. — В его взгляде была уверенность: он защитит их от любых пересудов. Обещаю тебе, что слухи о нас будут недолгими.
— Ты не можешь изменить мнение людей… Изменить их укоренившиеся предрассудки.
Он погладил ее по щеке, улыбаясь, словно она была ребенком, которого надо утешать и учить уму-разуму.
— Ты наслышана о силе богатства, Серена, но не понимаешь ее. Не понимаешь изнутри, как я. Если моя семья примет тебя, поверь мне, все остальные будут только счастливы сделать то же и отнесутся к тебе с глубочайшим уважением.
Серена только покачала головой, думая, что едва ли она придется ко двору его семье.
— Я не думаю, что это случится.
Ник целовал ее глаза, в которых таилось недоверие, потом кончик носа и, наконец, губы, а затем со страстной уверенностью прошептал:
— Верь мне. У меня есть отличный план.
— Какая прелесть, сестренка! — воскликнула Мишель, когда они с Сереной вошли в роскошную спальню. — Семья Моретти не пожалела денег на свадьбу. Все было просто великолепно!
Серена рассмеялась. За последние несколько месяцев она постепенно привыкла к итальянской экспансивности в семье Ника, к объятиям, поцелуям, щедрым подаркам, и научилась с должной благодарностью и достоинством принимать все, что считалось непременным при подготовке к свадьбе.
Серена понимала восхищение Мишель.
В поместье Моретти на побережье Сиднейской гавани был раскинут огромный белый шатер, украшенный гирляндами цветов и множеством ярких разноцветных фонариков. Гостей в вечерних нарядах угощали дорогим французским шампанским и изысканными блюдами, играла музыка — для этого были приглашены несколько оркестров. Свадьба превратилась в подлинное торжество, на котором едва ли многим доводилось когда-либо бывать.
— Я вела себя как следует? — встревоженно спросила сестру Мишель.
— Ты была великолепна! — воскликнула Серена. Настоящая посаженая мать.
Довольная Мишель улыбнулась.
— А ты была самой прекрасной невестой на свете.
Серена в ответ тоже улыбнулась.
— Ты бы видела, с каким удовольствием мать Ника пришивала эту отделку из бус и кружева. Она одобрила мой выбор.
— Это говорит о том, что ты ей понравилась.
— Бог знает почему, но она действительно с радостью приняла меня с первого же дня нашего знакомства. Да и отец Ника тоже.
— Что ж, они могут быть до неприличия богатыми, но оставаться хорошими людьми, — мудро заключила Мишель. — А теперь снимай свой подвенечный наряд и одевайся в платье для отъезда.
Это было легкое маленькое платьице из розового шифона, украшенное оборками, с тонкими, узкими, как шнурки, бретельками. Серена с облегчением сняла тяжелое подвенечное платье и надела воздушное, отлично облегавшее ее фигуру.