Меган нахмурилась. Она никогда не задумывалась об этом.
— Ты всегда казался мне счастливым человеком.
Джонни пожал плечами.
— Просто я быстро понял, что улыбка может избавить от многих бед, а также скрыть то, что никому не следовало знать.
— Ха! Я всегда знала, что легендарное обаяние лишь маска.
Ее фраза вызвала его недоуменный взгляд.
— Поначалу это была часть тактики выживания. Но потом мне понравилось производить хорошее впечатление на людей. Что в этом плохого?
— Потому что это обман.
— Обман? Почему?
— Потому что ты заставляешь человека думать, что он особенный, что он что-то значит для тебя.
А на самом деле — ни-че-го.
— Меган, каждый человек особенный. — Его взгляд впился в ее лицо, в голосе снова появилась страстность. — Разве твой отец не говорил тебе об этом? Разве его пример не показал тебе этого?
Он перевел взгляд на кресло, с которого она вскочила. Страдание, промелькнувшее на его лице, без слов сказало ей, что он хотел бы увидеть в нем Патрика живым и здоровым и как невыносимо было ему увидеть ее сидящей на этом месте.
Джонни кивком указал на кресло.
— Это Патрик научил меня ценить собственную индивидуальность. Он объяснил мне, почему я не должен позволять использовать себя, и как стать тем, кем могу стать, и если я так сильно люблю музыку, то должен следовать зову своего сердца.
Меган никогда не задумывалась, как он прожил свои первые шестнадцать лет, до приезда в Гундамурру. У него было тяжелое детство? Но даже если так, это было давно. Он добился успеха, и воспоминания не могут омрачать его жизнь…
Или могут?
Он перевел на нее сверкающий яростью взгляд.
— Я таков, каков я есть, Меган. Но я никогда не принижаю других, чтобы возвыситься самому. И я не падок на дармовое угощение — это к разговору о кондитерской. Мне жаль людей, которые размениваются на это, потому что они обесценивают самих себя. Я не поощряю своих поклонников, но рад, что мои песни трогают их души. Я вкладываю в свои песни те ценности, которые привил мне твой отец, Меган. И Патрик понимал это.
Странно, что ты этого не поняла.
Да он не просто Король Обаяния, он — Святой Джонни!
— А мне кажется, что это элементарная игра на чувствах людей. Ты прекрасно знаешь, что им нужно, и даешь им это.
— Похоже, ты рада бы сбросить меня обратно в сточную канаву, в которой я вырос.
— Нет. Твое место на вершине голливудского Олимпа.
— Лишь бы я оставил Гундамурру тебе, да? Озлобленной женщине, которая лучше умрет, чем примет помощь от мужчины?
Эта внезапная контратака вынудила Меган защищаться.
— Я не озлобленная женщина!