– Где это ты накачался?
– Обмывали повышение Берюрие... у одного из приятелей на винном рынке... – Я добавил, чтоб прикинуться ангелом: – Ты знаешь, Ма, это не от того, что я проглотил... Это от аромата... погребов...
Установилось глубокое молчание. Слышно было, как пролетел импрессарио. Чтобы Фелиси в это поверила, как бы не так! А все из-за проклятых остатков винища в серых клетках. Мои объяснения походили на попытку продать холодильник эскимосам. Впрочем, я не настаивал...
Раздался весьма респектабельный звонок в дверь. Я спросил себя, чей это сукин сын рискнул потревожить нас в такую рань. Фелиси устремилась к двери и сообщила:
– Это твой коллега Пино!
Я слышал неуклюжие шаги старого хрыча по гравию аллеи. Моя добрая мать открывает дверь и вкладывает свою натруженную руку в костистую лапу хитрой ищейки.
Итак, пришел Пинюша! Его шляпа надвинута до бровей. Усы переливаются соплями и каплями дождя. Грязное толстое шерстяное кашне укутывает шею. Он стучит сапожищами о входной скребок, чтобы показать свои хорошие манеры, и возникает на кухне. Его взгляд похож на плевки чахоточного. Он вперяет его в меня, как рогатинку водоискателя.
– Ты великолепен, – замечает он вместо приветствия! Я начинаю раздражаться. – Помести безобразие, служащее тебе задом, на стул и заткнись!
Он следует первой части совета и игнорирует вторую.
– Похоже, вчера была римская оргия? – В его тоне проскальзывает сожаление. – Мне бы очень хотелось там быть, – продолжает он, – но у меня была тонкая работа...
Его маленькие глазки, налитые слабоумием, портят мне настроение.
– Пино, – говорю ему, – я много думал этой ночью. И я пришел к абсолютному убеждению в отношении тебя.
– Меня?
– Да, тебя!
– И какое же это убеждение?
– Во всем мире не найти сыщика тупее тебя! Папаша Пинюш поджал губы. Потом он повернулся к Фелиси, ища сочувствия. Но та едва сдерживала смех и не могла словесно поддержать его призыв к справедливости.
– Чем я обязан твоему визиту? – Спросил я, пододвигая ему чистый стакан, наполненный до краев.
– Твоему телефону.
– При чем тут мой телефон?
– Он не работает.
– Как и ты? – Фелиси вмешалась.
– Да, я уже сообщила вчера вечером на пост телефонной связи... Они придут сегодня утром...
Мне на это было наплевать. Я сказал себе, что если Старик (так как только он мог направить ко мне Пино) беспокоит меня дома, значит есть для меня срочное дело. Но это мне не улыбалось по двум причинам: во-первых, у меня сегодня выходной и я рассчитывал нанести визит японским эстампам у одной девицы; во-вторых, потому что мне так же хотелось работать в конторе, где я служу, как напиться брому перед свиданием с Мисс Вселенной.