Потом следует пересоленный салат... Добавьте к этому сыр, как будто из гипса, вялый банан, дешевое красное вино, и вы получите отличную жрачку.
Из-за стола я встаю с расстроенным желудком. Господа начинают курить в креслах. Дюрэтр садится за пианино (я забыл вам сказать, что там есть и пианино) и начинает играть Шопена, как будто поставил себе цель непременно заставить нас расплакаться. Во время этого сольного концерта Мартин бросает на меня многообещающие взгляды. Она поддается очарованию музыки и живет сегодняшним днем, как и все женщины...
Через час, в течение которого господа изысканно скучали, дается сигнал «отбой».
Профессор, Мартин и я, пожелав всем спокойной ночи, идем через лужайку на свою базу. По дороге мы говорим о погоде, которая есть, которая будет и которая могла бы быть. Погода – это самый главный подарок, который добрый боженька сделал всем людям вообще, а англичанам особенно. О чем бы мы разговаривали, не будь этой вечной темы? Жизнь стала бы невозможной, цивилизация погибла бы, начался бы всплеск преступности! А так благодаря погоде мы расходуем время мирно. Это как любовь: о ней говоришь, чтобы отдохнуть от занятий ею.
О погоде говорят все, великие люди и маленькие, большие артисты и Брижит Бардо... Это общая тема. Первородный грех разговора. Здесь есть свои специалисты, которые находят нюансы, основываются на ревматизмах, на показаниях барометров (это реалисты) и на сводках метеорологов (это любители сказок).
Некоторые угадывают ее по заходу солнца, некоторые по луне, другие верят меняющимся в цвете почтовым открыткам, третьи считают, что их ногти на ногах бесспорный авторитет в данном вопросе... А остальные, это вы, я, он, сосед... мы говорим о ней просто так, потому что больше сказать нечего... Потому что тысячелетия, во времена галлов и при Луи-Филиппе, человек был замкнут в границах между ненастной и ясной погодой и ходил от одной к другой с черным или ярким зонтиком, с кремом для загара или в непромокаемом плаще.
В холле я замечаю, что дневного сторожа сменил ночной. Дневной ушел к себе, а ночной поставил возле двери, ведущей в лабораторию, раскладушку. Он курит трубку, дожидаясь, пока мы вернемся.
Профессор отвечает на его Приветствие и протягивает руку секретарше.
– Спокойной ночи, Мартин... Он хлопает меня по плечу.
– Пойдемте, я покажу вам, чем вы будете заниматься завтра.
Я покорно следую за ним, предварительно показав девушке взглядом, что наша разлука будет недолгой.
За кабинетом профессора Тибодена находится раздевалка. Одна из ее стен стеклянная, как меня предупреждал Старик, что позволяет следить, не унес ли чего один из сотрудников лаборатории.