Через четыре дня после этой памятной охоты, ознаменовавшейся вышеописанной бойней, Старик вызывает меня в свой личный кабинет. Комната выглядит унылой, как старый номер «Биржевого вестника», а руководитель Секретной службы кажется веселым, как катастрофа на шахте.
Когда я вхожу, он стоит перед бюро красного дерева, кулаки лежат по сторонам блокнота, а голова, голая, как задница, блестит в лучах электрического света.
Шеф открывает окна, только когда уборщица приходит наводить в кабинете порядок. Остальное время он, как животное из вивария, ограничивается искусственным светом, поставляемым компанией «Электрисите де Франс».
Его рот похож на рот ящерицы. Он совершенно безгубый, и всякий раз, когда Старик его открывает, невольно ждешь, что оттуда выскочит раздвоенный язык. Он смотрит, как я вхожу...
– Сан-Антонио, вы никогда не догадаетесь, по какой причине я востребовал вас к себе.
«Востребовал вас»! В этом он весь. Когда он раскрывает рот, то возникает такое ощущение, что присутствуешь на приеме у какого-нибудь маркиза.
– Не имею ни малейшего понятия, шеф! Тогда он достает из правого ящика стола футляр, снятый мною с лапы голубя, с ловкостью пьяного жонглера подбрасывает его в воздух, пытается поймать, но это ему не удается, и маленький металлический тюбик падает в его чернильницу.
Он проворно извлекает его оттуда, с не меньшим проворством открывает, держа над блокнотом, и извлекает находившийся внутри с самого начала листок.
– Вы знаете, что это такое, Сан-Антонио?
– Я узнаю документ, шеф, но в том, что касается ею содержания...
Он массирует свою черепушку цвета слоновой кости, оставляя на ее полированной поверхности яркий чернильный след.
– Это формула...
– Да?
Старик начинает объяснения:
– Да. Она относится к продукту, разрабатываемому нашими учеными с целью ослабления эффектов радиации. Франция находится на пороге открытия если не противоядия от этого бедствия, то по крайней мере мощного средства, дающего временное улучшение... Человек, чья кожа будет натерта этим препаратом, практически не пострадает от воздействия радиации!
– Не может быть!
– Может.
– Браво! Это сенсация.
– Изобретение еще не доведено до конца, но наши ученые вот-вот доработают его...
– А формула уже летит в чужие страны! – усмехаюсь я.
– Вы очень точно сказали! Если бы не выстрел Пино, мы ничего бы не узнали! Необыкновенно счастливая случайность!
– Она не только счастливая, но еще и божественная, – дополняю я.