Медсестра, выбежавшая из палаты, возвращается в сопровождении двух крепких санитаров. Поскольку переносчики человеческого мяса собираются наброситься на меня, я показываю им мою пушку.
– Стоять! Я полицейский и арестовываю эту девицу. Ведите себя спокойно, ребята.
Мы с ними сразу договариваемся, тем более что поведение Мартин очень красноречиво.
Я галантно помогаю ей подняться. Она садится на кровать.
– А теперь, моя красавица, – говорю я, – начинай колоться... Я все понял!
Я вынимаю из платка пузырек, найденный под ее окном.
– Ты слишком поспешила... Если бы ты бросила его в кусты, а не в траву, я бы ничего не нашел...
Она смотрит на меня с интересом, несмотря на явную ярость.
– Это старое, очень сильное рвотное средство, – продолжаю я. – Ты проглотила его сама... Смотри, на горлышке еще осталась твоя губная помада. Это и открыло мне глаза... Ты была единственной женщиной в доме, так что я не мог ошибиться!
Она неприятно улыбается.
– Хм! Какой умный полицейский. Ну и что это доказывает?
Я влепляю ей пощечину. Мне уже давно этого хотелось, а такие желания сдерживать вредно...
– Не упрямься, девочка... – И ваш гениальный Сан-Антонио продолжает свой рассказ: – Когда ты увидела, что дом занят полицией, то поняла, что они прочешут его снизу доверху... Тогда ты решила спрятать свой микрофильм, так?
Я подбрасываю на ладони рулончик серебряной бумаги.
– Это ведь микропленка... У тебя есть миниатюрный фотоаппарат... Какая-то замаскированная штуковина, которую я обязательно найду, потому что теперь знаю, что искать... Может, он спрятан в брошке, может...
Она поднимает руку.
– Это всего-навсего часы, месье легаш...
– Отлично, малышка, это избавит меня от поисков. Итак, ты сфотографировала работы профессора и хотела вывезти пленку. Но, покидая поместье обычным путем, ты привлекла бы внимание господ легавых, так? Тогда ты изобразила отравленную, и легавые сами вывезли тебя... Они даже не подумали обыскать тебя, моя красавица, потому что ты выглядела несчастной жертвой – Она снова улыбается.
– Совершенно верно...
– Видишь ли, – говорю, – когда я обнаружил в потолке линзу...
Она вздрагивает.
– Ну да, я ее нашел! И с этого момента строил тысячу предположений, но в каждом что-то меня не устраивало. Для того чтобы фотографировать работы старика, говорил я себе, надо постоянно находиться у окошка, а никто в доме, даже ты, не мог забаррикадироваться в сортире на целый день! Я понял все только сегодня вечером.
У нее вздрагивают веки.
– Да, моя прекрасная возлюбленная, я понял это сегодня... – И я перехожу к моей главной находке. – Тибоден помешан на секретности, о чем сто раз сам говорил мне... Одержимый осторожностью... Он так боялся, что его изобретение сопрут, что не только прятал свои бумаги в потайной сейф, но и делал все записи симпатическими чернилами!