Эту работу он делал по вечерам, когда все спали; по крайней мере, Тибоден думал, что все спят. Но ты, жившая в этом доме и следившая за каждым его шагом, занимала позицию у дырки в полу и фотографировала заметки, которые он раскладывал на столе, чтобы переписать их. Ты могла не торопиться, дорогая.
Она вздыхает.
– Я не думала, что вы такой сильный, комиссар.
– Ты с самого первого дня знала, кто я, потому что подсматривала в дырку за тем, как Тибоден и я обходили лабораторию, верно?
– Да.
– Трюк с голубями был великолепен... Ты без труда обнаружила подмену. Ночью мы совершили серьезную ошибку, не заметив разницы в цвете лапок. Ты увидела в этом возможность подтолкнуть нас к крайним действиям...
Я сажусь на кровать.
– Скажи, ты догадывалась, что мы решим ликвидировать профессора?
– Естественно...
– Действуя так, ты не дала ему закончить его работы... Она едва заметно улыбается. Я встряхиваю ее.
– Он их уже закончил?
– Да, – отвечает она. – Неделю назад...
– Однако...
Ее странная улыбка становится шире.
– Он вел переговоры о продаже своего изобретения одной иностранной державе...
– Врешь! – ору я.
– Нет. Вы знаете, что оба его сына погибли во время войны... Но вам неизвестно, что они погибли при американской бомбардировке... Из-за этого профессор питал глубокую ненависть к американцам. С годами это стало у него навязчивой идеей. Он знал, что в силу существующих союзов Франция передаст свое изобретение США. Он этого не хотел и предпочитал отдать его другим...
Проблема вдруг меняет аспект.
– Ты хочешь сказать, что работаешь на Запад? Она улыбается.
– Я работаю на организацию, которая продает свои услуги тем, кто больше заплатит.
– А!.. Понятно...
Ее откровение о предательстве профессора меня оглушило.
– Ты уверена в том, что сказала о Тибодене? Что он хотел продать свое изобретение русским?
– Да. Я подслушала его телефонный разговор с советским посольством... Он позвонил им в день вашего приезда и попросил отменить какую-то встречу...
Какое-то время я сижу, ни о чем не думая... Вы знаете, после периодов нервного напряжения бывают такие моменты пустоты.
– Ладно, одевайся! Поедем в Париж.
– Что вы со мной сделаете?
– Не знаю. Решать будут мои начальники...
Утром следующего дня я захожу в кабинет Старика. Он довольно улыбается.
– Мой дорогой Сан-Антонио, браво! Успех по всему фронту.
– Спасибо, патрон – А что будет с девушкой? – спрашиваю я.
– Я ее допросил. Она работает на одну организацию, штаб-квартира которой находится в Берне... Поскольку я не хочу устраивать вокруг дела Тибодена шумиху, то отпущу ее на все четыре стороны.