Мадам Монфеаль тоже слегка задерживает в своей руке руку Мартине. Я замечаю клочок бумаги. Она перекладывает его из правой руки в левую, в которой уже держит вдовью принадлежность номер два – носовой платок. Потом с большим самообладанием она продолжает пожимать другие фаланги. Она бормочет «спасибо», льет слезы, адресует вздохи и глухие рыдания знатным людям.
Я избегаю неприятной обязанности рукопожатия и незаметно ухожу. Старый могильщик, сидя на старой могиле, поступает как пчела: он закусывает. Он настолько стар, что ему уже просто неприлично быть могильщиком. Возможно, он решил, что ему уже нет смысла возвращаться домой?
Глава XIII (или XII-бис для суеверных людей)
В конце дня следует новый грозный вызов Старика. Я решительно велю сказать, что меня нет. Я не чувствую себя готовым выслушивать его упреки. В пороховом складе лучше не курить, не правда ли?
Ни от Толстяка, ни от Морбле нет никаких новостей. Они готовятся к предвыборному собранию. Я решаю прогуляться к владению графа Марто-и-Фосий, чтобы прозондировать обстановку. Оба его слуги так и не вылезают из кухни. Они словно два безработных крота. Я спрашиваю у заплесневелого старика, нет ли у него новостей о Матье Матье. Он трясет своей маленькой болтающейся головой:
– Нет, месье. Видите, лужайка зарастает травой, а у меня нет сил скосить ее.
– У него, у этого Матье, есть какие-нибудь родственники?
– Не думаю.
– Что это был за человек?
Он кажется обеспокоенным, и его левый глаз начинает вращаться, как у маленького негритенка из сказочной Банании.
– Вы говорите о нем в прошедшем времени? – спрашивает он.
– Даже не знаю почему... – говорю я. – Так как он до сих пор пока значится без вести пропавшим.
Я повторяю свой вопрос:
– Что это был за человек?
– О, обычный тип, который крепко выпивал. Он живет в этом краю лет пятнадцать.
– Вот как? Он не местный?
– Нет. Он прибыл сюда откуда-то и остался здесь, я даже не знаю, как и почему. Он облюбовал и снял себе хибару... Начал подрабатывать то там, то там. Ухаживал за садами, чинил заборы – одним словом, брался за все.
Я показываю на романтический двор, окруженный серой стеной в стиле Утрилло. Позеленевший фонтан, клумбы с кустами роз, лужайки образуют чарующий старомодный пейзаж.
– Где он находился в день убийства, когда вы открыли окно, чтобы его позвать?
Он указывает на лужайку в форме полумесяца, рядом с фонтаном, то есть почти что посреди двора.
– Вон там.
– Вы говорите, он подрезал кусты роз?
– Да.
Я чешу ухо.
– Матье Матье приходил сюда после убийства?
– Да. Впрочем, он оставался здесь все время в день убийства. Потом он приходил сюда каждый день вплоть до похорон. А после мы его больше не видели.