Вот он и лежит у себя дома.
А где-то поблизости, как я знаю, лежало безголовое тело старого Августа Понтера, который водил моего отца, совсем еще мальчишку, в самые шикарные бордели веселого квартала. Стыд ему и позор!
Я поглядел вдаль, и там, на горизонте, за поблескивающей на солнце Сахарной речкой я увидел шиферную крышу моего родного дома, увенчанную сверкающим белым конусом. В лучах заходящего солнца он и вправду напоминал изображение Фудзиямы – священного вулкана Японии – на цветной открытке.
Феликс и Кетчем были поодаль, у недавних могил. Феликс потом рассказал мне, что он кое-как совладал с собой на могиле отца и матери, но разрыдался, когда отвел глаза от их имен и обнаружил, что попирает ногами могилу Селии Гувер.
Элоиза Метцгер, женщина, которую я застрелил, тоже была похоронена где-то там, я ее могилку не навещал.
Я слышал, как мой брат разрыдался над могилой Селии Гувер, и взглянул в ту сторону. Я видел, как Ипполит Поль де Милль пытается его утешить.
Кстати, и я гулял не один. Меня сопровождал солдат с заряженной автоматической винтовкой – следил, чтобы я держал руки в карманах. Даже надгробия трогать не разрешалось. И Феликс, и Ипполит Поль, и Кетчем тоже не вынимали руки из карманов, как их ни подмывало сопровождать жестикуляцией свои разговоры среди могильных памятников.
А потом Ипполит Поль де Милль сказал Феликсу по-креольски нечто столь поразительное, столь оскорбительное, что с Феликса все горе слетело разом, как железная маска. Ипполит Поль предложил вызвать из могилы дух Селии Гувер, если Феликсу вправду хочется снова повидаться с ней.
Вот вам настоящее столкновение двух культур, которое я видел своими глазами!
Ипполит Поль считал, что вызвать дух из могилы – самая обычная услуга, которую одаренный оккультист может оказать своему другу. Он вовсе не предлагал вызвать из могилы оживший труп, зомби, чтобы тот разгуливал в остатках лохмотьев на истлевших костях, – это было бы, конечно, недопустимо и отвратительно. Он просто хотел вызвать для Феликса туманный, но знакомый образ – на него можно поглядеть, к нему можно обратиться, правда, дух не может отвечать, но все же это какое-то утешение.
А Феликсу казалось, что наш гаитянский метрдотель предлагает сделать из него сумасшедшего – кто же, кроме психа, будет радоваться встрече с духом покойницы?
И вот эти совершенно непохожие друг на друга человеческие существа, глубоко засунув руки в карманы, пререкались, не слушая один другого, на смеси английского с креольским, а Кетчем, капитан Пефко и двое солдат на это смотрели.