Старуха кивнула дереву:
-- А что, так и будет.
-- Ладно, -- рассудил Чарли, -- сегодня вечером я по-буду невидимкой, а завтра утром ты меня по-старому сде-лаешь, решено?
-- Есть же чудаки, выше себя прыгнуть стараются, -- сообщила Старуха жуку, который полз по бревну.
-- Это почему же? -- спросил Чарли.
-- А вот почему, -- объяснила она. -- Не так-то это просто было, сделать тебя невидимкой. И теперь нужно время, чтобы с тебя сошла невидимость. Это как краска, сразу не сходит.
-- Это все ты! -- вскричал он. -- Ты меня превратила! Теперь давай ворожи обратно, делай меня видимым!
-- Тише, не кричи, -- ответила Старуха. -- Само сойдет помаленьку, сперва рука покажется, потом нога.
-- Это как же так -- я иду по горам, и только одну руку видно?
-- Будто пятикрылая птица скачет по камням, по еже-вике!
-- Или ногу?..
-- Будто розовый кролик в кустах прыгает!
-- Или одна голова плывет в воздухе?
-- Будто волосатый шар на карнавале!
-- Когда же я целым стану?
Она прикинула, что, пожалуй, не меньше года пройдет. У него вырвался стон. Потом он захныкал, кусая губы и сжимая кулаки.
-- Ты меня заколдовала, это все ты, ты наделала. Теперь мне нельзя бежать домой! Она подмигнула:
-- Так оставайся, живи со мной, сынок, тебе у меня будет вот как хорошо, уж я тебя так баловать да холить стану.
-- Ты нарочно это сделала! -- выпалил он. -- Старая карга, вздумала удержать меня! И он вдруг метнулся в кусты.
-- Чарли, вернись!
Никакого ответа, только топот ног по мягкому темному дерну да сдавленный плач, но и тот быстро смолк вдали. Подождав, она развела костер.
-- Вернется, -- прошептала она. И громко заговорила, убеждая сама себя: -- Будет у меня собеседник всю весну и до конца лета. А уж тогда, как устану от него и захочется тишины, спроважу его домой.
Чарли вернулся беззвучно вместе с первым серым про-блеском дня; он прокрался по белой от инея траве туда, где возле разбросанных головешек, точно сухой обветренный сук, лежала Старуха.
Он сел на скатанные ручьем голыши и уставился на нее.
Она не смела взглянуть на него и вообще в ту сторону. Он двигался совсем бесшумно, как же она может знать, что он где-то тут? Никак!
На его щеках были следы слез.
Старуха сделала вид, будто просыпается -- она за всю ночь и глаз-то не сомкнула, -- встала, ворча и зевая, и повернулась лицом к восходу.
-- Чарли?
Ее взгляд переходил с сосны на землю, с земли на небо, с неба на горы вдали. Она звала его, снова и снова, и ей все мерещилось, что она глядит на него в упор, но она вовремя спохватывалась и отводила глаза.