— Ничего себе грузовик, — сказал Алеша, глядя на рисунок через Вовкино плечо. — Какая у него тяга?
— Это не грузови-ик, а танкер, — поправил Вовка, чуть растягивая слова. — Класс Т—2, четвертая серия. Имеет наружные контейнерные пояса-а, — ткнул он кисточкой в пузатые наросты на теле корабля.
Вовка плохо разбирался в истории и литературе, решительно ничего не смыслил в психологии и политике, но космонавтику Вовка знал. Здесь никто во всей школе не смог бы с ним сравниться. А может, и вообще во всех школах. Его отец был одним из лучших бортинженеров Космофлота. Он нередко брал Вовку с собой в космопорт и показывал корабли — не издали (кто их издали не видел), а изнутри, подробно и обстоятельно. А однажды Вовка совершил рейс с отцом на Марс.
В их классе было четверо мальчиков и одна девочка, летавшие на Луну, это не такая уж невидаль, ведь полно людей, чьи родственники работают на Луне, — но слетать на Марс! В их школе никто не летал на Марс, кроме Заостровцева. Да и, может, во всех других школах.
— Эти танкеры назначены для линии Луна — Ио. — Вовка, прищурив глаз, рассматривал свой рисунок. — От Ио автоматический контейнерный поезд пойдет к Юпитеру, уравняет скорость с Красным пятно-ом…
Они немного поговорили о странном веществе Красного пятна и его высокой энергоемкости, а потом заспорили: кто из пилотов первым приблизился к пятну и зачерпнул бортовым контейнером его вещество? Алеша помнил, будто это был Радий Шевелев. Вовка же утверждал, что Дон Рейнольдс. Спорить с Вовкой на такую тему, впрочем, было бессмысленно. Он соскочил с высокого табурета, взял с полки книгу о Рейнольдсе «Человек без нервов» и сразу открыл страницу, где было все написано так, как он говорил. Эта книга только что вышла — к первой годовщине гибели Рейнольдса, — и Алеша попросил:
— Дашь почитать?
— Возьми, — сказал Вовка. — Здесь интересны только записки Мендеса, он девять лет ходил с Рейнольдсом бортинженером…
— Да знаю я Мендеса, — сказал Алеша. — Помнишь фильм о стране Персефоны на Меркурии…
— Плохой фильм. Развлекательный, ничего серьезного.
— А по-моему, хороший!
Трудно было спорить с Вовкой, но Алеша спорил из упрямства. Пусть Вовка корифей в истории завоевания Системы, но и он, Алеша, кое-что в этом смыслит.
Марсианская тетка принесла им кофе с пирожными. Опять Алеша уставился на нее, и она, тихо засмеявшись, сказала:
— Ты смотришь так, будто у меня из ушей идет дым.
Вовка залился таким смехом, что под ним закачался табурет.
— Из ушей идет дым! — вопил он между приступами хохота. — У тети Милы из ушей идет ды-ым!