Она зажгла крохотный костерок из сухих сучков, раскалила несколько камушков, побросала в кружку, заварила корни какого-то растения, настояла на потухающих углях и влила в рот Луке. Тот открыл глаза, вздохнул, что-то прошептал, но Катуари не разобрала, что же именно. Она долго говорила с ним, однако он, казалось, ничего не понимал.
Катуари в отчаянии прижалась к нему. Тело горело, пришлось опять отбросить нежности и обтирать его холодной водой.
Утром Лука вновь открыл глаза. Взгляд его был более осмысленным. Он спросил тихо и едва понятно:
— Ката, что случилось? Я едва могу терпеть, так трещит голова! Что со мною?
— Тебя ранили в голову, любимый. Молчи, тебе плохо будет от разговоров. И надо выпить настой. Сейчас он будет готов.
— Дай мне желтого порошка, Ката. Найди его в сумке.
Катуари выполнила его просьбу. Лука с трудом проглотил лекарство и закрыл глаза. Наковальня в голове постепенно затихла, и он опять заснул.
Катуари вылезла из укрытия. Прислушалась. Было тихо. Французы, по-видимому, возвращались другой дорогой.
Она набрала немного ягод, орехов, выкопала из земли коренья. Набрала воды и вернулась к Луке. Тот смотрел на нее полуоткрытыми глазами и молчал.
— Тебе лучше, Люк? Ты так странно смотришь. Сейчас приготовлю поесть. А то мы с тобой так отощаем, что уже никогда не выберемся отсюда.
— Как трещит голова! Глаза больно открыть!
— А ты и не открывай. Лежи с закрытыми.
— Что с французами? Где они?
— Ты упал на меня, кровь нас испачкала, и они посчитали нас убитыми. И в ту же минуту опять погнались за нашими. Так и получилось, что мы с тобой в этом лесу остались одни. И что теперь делать, Люк? Я не смогу тебя дотащить, едва сумела сюда устроить, подальше от тропы.
— Не могу думать, голова болит. Потом.
— Хорошо, хорошо! Только попей отвара.
Время тянулось медленно. Катуари волновалась, молила своих духов о милости, проклинала французов, но сделать ничего не могла. Так прошел этот день и ночь.
Она опять искала еду, бродила по окрестным склонам и ущельям, набирала во флягу воду и старалась поддержать свои силы и силы Люка. Их было мало.
Прошел и этот день, а утром она услышала знакомый крик птицы. В это время она, как правило, молчит, и Катуари заволновалась. Наконец ответила и получила тут же очередной крик. Так они перекрикивались с четверть часа, пока голос Жана не прозвучал совсем недалеко от них:
— Катуари! Где ты? Отзовись.
Он кричал на своем языке, и Лука ничего не понял. Он лишь догадался, что их нашел мальчишка.
— Вот мы где, Улитка! Иди к нам! Как хорошо, что ты нашел нас!