Эдик хмуро смотрел на перепуганную девушку в задрипанном пальто и не мог понять, что ей нужно. Сначала он решил, что она пришла просить подаяния: уж слишком бедно была одета, потом, что попробовать что-нибудь украсть, а теперь и не знал, что думать. Девушка, не смотря на затрапезный гардероб, производила впечатление честного человека.
— Сын? — переспросила она, растеряно приоткрыв небольшой пухлый рот.
— И чего тут странного? — привычно рявкнул он, но, увидев, как вздрогнула девушка, постарался говорить мягче. — У вас в собесе разве не знают, что у нее есть сын?
— Нет. Она одинока…
Эдик раскатисто рассмеялся, чем привел Аню в неописуемое волнение — не девка, а трусливый заяц какой-то.
— Ну старуха, ну дает! Даже государство умудрилась обдурить!
— Вы, правда, ее сын? — все еще не верила Аня.
— Сын, сын, — закивал он, по-прежнему улыбаясь. — Эдуард Петрович Новицкий, к вашим услугам.
— А я Аня, Аня Железнова, — немного осмелела девушка. — Я за вашей мамой ухаживала… Я очень ее полюбила, она была такая… такая… добрая…
Эдик еще внимательнее посмотрел на девчонку — на самом деле такая наивная или притворяется? Девчонка от его пристального взгляда стушевалась: покраснела, опустила очи долу и тут же замолчала. Нет, эта не притворяется, эта от природы такая, решил Эдуард (он хорошо читал по лицам — тюрьма научила), одно не понятно, как она умудрилась эту наивность сохранить, тем более, живя в Москве — столица и не таких развращала…
Угораздило же бедняжку родиться в конце XX века. Таким тут не место, им бы век в XVII, а то и к рыцарям! Сразу видно, к современной жизни не приспособлена, а от этого несчастна и одинока, у подобных девчушек даже подруг нет, не говоря уж о друзьях…
— С кем живешь-то, Анна Железнова? — спросил Эдик приветливо, ему больше не хотелось нагонять на девчушку страху.
— Одна, вернее, с соседями… У меня комната в коммуналке…
— Родители где?
— Мать умерла, а отца у меня никогда не было… — Аня запнулась, — нагуляли меня…
Эдуард Петрович удивленно приподнял брови — у гулящей матери выросла эдакая незабудка. Надо же!
— А жених у тебя, Аня, есть? — решил уточнить он.
— Смеетесь? — смутилась Аня. — Кто на меня позарится?
Вот тут Эдуард был с девушкой не согласен. Позариться на нее мог кто угодно, потому что внешность у нее была очень приятной, единственное, эту приятность под лохмотьями очень трудно разглядеть. Сам он, например, сначала посчитал Аню дурнушкой — уж очень уродовала ее дурацкая мохеровая шапка, сильно старил темный, намотанный на шею, шарф, а мешковатое пальто делало фигуру бесформенной, но теперь, когда девушка стянула с головы свой безобразный убор и расслабила удавку, оказалось, что у нее густые волнистые волосы, нежное овальное личико, большие серые глаза и тонкий, с небольшой горбинкой, нос. Хламиду свою она еще не сняла, но Эдик мог поклясться, что Анютка еще и стройненькая.