Я давно предчувствовала смерть, именно по этому заблаговременно позаботилась обо все… И не случайно я так баррикадировалась — мне не хотелось, чтобы меня убили раньше, чем я все устрою… Я успела, так что все в порядке!
Аннушка, милая, прости меня за все! Да, да, не удивляйся, у меня есть, за что просить прощения, ибо во всем плохом, что с тобой произошло, виновата только я…
Мы познакомились с тобой год назад, помнишь? Я подошла к тебе, спросила, почему такая молодая женщина не может найти себе работу… Да что я рассказываю, ты сама, наверное, помнишь… Так вот наша встреча не была случайной. Я ее подстроила. А, знаешь, почему? Потому что ты моя внучка…»
Прочитав это предложение, Аня не поверила своим глазам, по этому она вернулась на абзац назад и перечитала его вновь. Нет, она не ошиблась, в письме действительно было написано «ты моя внучка». Но это глупость какая-то! Как она может быть бабусиной внучкой? Как? Ее мать Шура Железнова не имела никакого отношения к аристократическому древу Шаховских-Ананьевых! Она была обычной деревенской бабенкой с дурными наклонностями и скудным умом… К тому же гулящая, пропащая…
Тут Аню осенило. Мать могла родить ее от бабушкиного сына. Ведь Аня не знала, кто ее отец: ни одной черты его характера, внешности, ни единого факта биографии, не говоря уже об имени — наверняка, мамаша его тоже не знала, как она говаривала «кому-то подвалила, а кому не помню»… Неужели Шурка Железнова умудрилась подвалить… Эдуарду Петровичу? Боже, как он мог польститься на такую кошмарную бабу (пусть нехорошо так о матери, но от правды никуда не денешься: бабой она была кошмарной)? Разве что с пьяных глаз или большой голодухи.
От всех этих мыслей у Ани закружилась голова. По этому она решила оставить размышления на потом, а теперь же вернуть к чтению письма.
«… ты моя внучка!
Ты удивлена? Нет, ты ошарашена, поражена, потеряна, я понимаю… И я понимаю, что вслед за удивлением к тебе придет другое чувство — обида. Ты скажешь, где же ты бала все эти годы, когда я так страдала? Почему не пришла проведать меня, почему не принесла ни одного подарка… Хотя, о подарках, ты вряд ли подумала…
Девочка моя, я даже не догадывалась о том, что ты так одинока, несчастна, бедна, наконец. Шура казалась мне хорошей женщиной: честной, работящей, скромной. И бережливой. Для меня последнее было также важно, потому что я дала ей огромную по тем временам сумму на твое воспитание. Я решила, что раз она не пьет, не курит, то сможет достойно распорядиться твоими деньгами… А оказалось, что у нее другая, не менее пагубная страсть — мужчины…»