Аня коротко кивнула и понеслась к двери.
— Доберешься или мне шофера попросить, чтоб довез? — крикнул ей вслед Эдуард Петрович.
— Нет, я на метро, — выкрикнула она на бегу. — До свидания!
— До свидания, — пробормотал он ей в спину. Когда же и она исчезла за дверью, Эдуард нажал кнопку на новом телефоне и проговорил. — Андрюха, Шурика пригласи ко мне.
Не прошло и двадцати секунд, как Шурик появились пред очами своего босса.
— Ты старуху Голицыну с кладбища увозил? — поинтересовался Эдуард Петрович, откидываясь на мягкую спинку кресла.
— Я.
— Адрес помнишь?
— Волоколамка, дом с маленькими балкончиками, девятиэтажный, напротив подземного перехода, визуально помню, подъезд два, квартиры не знаю, но старуха говорила, что живет на четвертом этаже.
— Квартиру вычислим с пол пинка: самая облезлая дверь — Голицынская. — Эдуард Петрович побарабанил пальцами по столу, пожевал нижнюю губу — раздумывал, в итоге принял решение. — Давай-ка отвези меня туда. Только «Линкольн» не бери, лучше что-нибудь поскромнее, «Фордик» что ли… И свистни там Тимоху с Панцырем, пусть тоже собираются. Все, через двадцать минут будь готов.
Шурик понимающе кивнул и быстрым шагом вышел из кабинета.
Анна
Адрес старухи Голицыной Аня нашла в ящике кухонного стола. На клетчатом листе, вырванном из школьной тетради, было написано: «Волоколамское шоссе, дом 10, кв. 86 — Вета». Сунув бумажку с адресом в задний карман джинсов, Аня выбежала из квартиры.
Добралась до «Сокола» за сорок пять минут. От метро доехала три остановки на трамвае. Нужный дом нашла сразу. Это было добротное каменное строение в девять этажей, из тех, в которые во времена «развитого социализма» селили военных в чинах и партийцев средней руки. Аня чудом справилась с кодовым замком на двери (ткнула наугад, оказалось верно), вошла в просторный холл. Поднялась на одном из двух лифтов на четвертый этаж.
Дверь квартиры восемьдесят шесть была, не в пример соседним, обшарпанной, хлипкой, с покосившимся номерком, даже коврик на полу поражал ветхостью. Аня аккуратно вытерла об него ноги, надеясь, что он не рассыплется под толстыми подошвами ее ботинок, и позвонила. Раздалась оглушительная птичья трель (в самый раз для глухой старухи, такой звонок не проигнорируешь), но никто не открыл. Подождав минуту, Аня позвонила еще раз.
К ее удивлению никаких звуков из-за двери не послышалось. Странно… Куда могла податься больная старуха на ночь глядя? В магазин, аптеку? Что-то не верится, что в такую темень и гололед, Голицына рискнет выходить из дома…
Аня перестала терзать звонок — постучала. Никакого ответа. Только дверь, на которую она обрушила свой кулак неожиданно отошла. Открыто? Открыто, это стало ясно, когда Аня толкнула дверь посильнее и она, повинуясь ее толчку, распахнулась настежь.