— Наведайтесь, — проговорил, наконец, Петр. — Думаю, узнаете много интересного…
— Считаете, сокровища у Голицыной? — встрепенулась Ева.
— Считаю, что их не существует…
— Они существуют, — уверенно сказала она.
— Ева, попытайтесь мыслить логически…
— Причем тут логика?
— Притом, что если бы Элеонора Георгиевна владела сокровищами, она завещала бы их, как остальное свое имущество, Анне Железновой, это гораздо проще, это, наконец, безопаснее… Логично?
— Логично, но не умно. Потому что в этом случае наследнице пришлось бы заплатить налог государству.
— И что?
Ева неожиданно рассмеялась и игриво стукнула Петра своей узкой ладошкой по плечу.
— Какой вы, право, наивный. Кому ж охота отстегивать государству кровные денежки?
Петр не нашелся, что ей возразить, по этому промолчал, а Ева, тем временем, продолжала:
— Тут еще надо знать бабку. Она ненавидела наше государство. Россию, родину свою, любила, а Советское государство — нет. Даже когда СССР развалился, она продолжала ненавидеть СНГ. Как она любила говорить, пока не сдохнет последний комуняка, для меня Российского государства не существует… — Ева усмехнулась. — Бабка была непримиримой антисоветчицей! Идейной контрреволюционеркой и мелкой вредительницей…
— Как так?
— Ни дня не работала, чтобы государство на ней не наживалось, при этом пользовалась всевозможными льготами, то как вдова генерала, то как наша опекунша, и считала это мелкой пакостью ненавистным комунякам.
— Элеонора Георгиевна была оригинальным человеком, — с улыбкой заметил Петр.
— Это точно, — подтвердила Ева. — Например, она обожала всякие тайны. Шарады, загадки, головоломки. Но не журнальные, а жизненные. И это вторая причина, по которой она не завещала драгоценности Анне Железновой.
— Не понял…
— Вам известно, что бабкина мать графиня Шаховская уберегла от красных фамильное добро?
— Эдуард Петрович что-то рассказывал, — все еще не понимая, к чему она клонит, сказал Петр.
— Она спрятала мешок с драгоценностями в фамильном склепе, когда семья Анненковых, к коей она, собственно, принадлежала от рождения, покидала Москву. О местонахождении этого клада она указала в малюсенькой записке, которую сунула в медальон на груди своей годовалой дочери, там было потайное отделение…
— Насколько я понял, вашу прабабку убили пьяные красноармейцы?
— Да, но они пощадили грудного ребенка, по этому девочка выжила, выросла, повзрослела. А в двадцать пять лет случайно обнаружила в своем медальоне, который она никогда не снимала, записку.
— И нашла фамильные сокровища?
— Представьте себе. Не смотря на то, что в склеп регулярно наведывались мародеры, сокровища уцелели. Потому что княжна Шаховская самолично зарыла их под гробом деда, так глубоко, что даже стервятники-грабители не докопались.