— И что за милая жена у тебя! — протянул он, как бы думая вслух и обращаясь к сыну.
Молодой граф Иоганн, все время с улыбкой следивший за Доротеей, проговорил:
— Да! И, представьте себе, я каждый день нахожу в ней новые достоинства. Сегодня еще я ей говорю, что ей нужно купить новое платье для будущей свадьбы ее сестры Бинны, а она мне говорит: «Зачем мне новое платье? Мы лучше отложим эти деньги. Когда же сестра будет венчаться, то я и в старом могу быть на ее свадьбе». И мы условились и на будущее время поступать так, чтобы экономить по возможности на нарядах и понемножку составлять из этого капитал, один процент с которого отдавать в пользу бедных.
Доротея густо покраснела и, смутившись, шепнула мужу:
— Ах, Иоганн, ведь это же был секрет!.. Я вовсе не хотела гордиться этим.
Но Иоганн пояснил ей очень определенно, что у него секретов от отца нет.
— Ну, где же вы были? — спросил старик Миних. Доротея, как бы желая тут же доказать мужу, что она каждое его слово принимает к сведению и что у нее тоже нет никаких секретов от его отца, принялась до педантичности подробно рассказывать свекру о том, куда они ездили в это утро, что делали, что говорили, и даже о том, что думала она. Все ее мысли были, разумеется, о муже и о ее любви к нему.
— Что же, ты так с ней и не расстаешься? — обратился старик граф к сыну, кивнув ему на жену.
— О нет! — рассудительно ответил тот. — Когда есть дело или служба, тогда я, конечно, должен оставить ее.
— Да, и я отпускаю его! — подхватила Доротея. — Вот в особенности дежурство во дворце бывает скучным! Вот теперь, восьмого числа, он опять дежурный там… Во-первых, он всегда ужасно устает, а потом, я одна и мне скучно…
— Ах, Доротея! — начал было Иоганн, как обыкновенно начинают мужья говорить женам о вопросах, несколько раз уже поднимавшихся в их супружеской жизни.
— Ну да, да, я знаю, — согласилась Доротея, — но только…
— А, ты дежурный восьмого? — перебил старый граф. И они заговорили о дворце и о придворных новостях. Растормошив и развеселив по-своему старика, Доротея и муж ее уехали, и Миних снова остался один перед своим скучным, не интересовавшим его проектом.
И как еще темнее кажется мрачный осенний день после того, как случайно проглянет неожиданно откуда-нибудь, с края неба, солнечный светлый луч, так и старику Миниху грустнее стало одному после отъезда молодых. Он решительно отложил бумаги и задумался.
Правда, он был теперь генерал-фельдмаршал, взысканный почестями и милостями покойной государыни. Но эта государыня была уже покойная, и от кого ему теперь ждать за свою дальнейшую службу новых наград и милостей?