— Но на шпагах против меня не устоял. — Уголки губ девушки чуть приподнялись, демонстрируя подобие улыбки.
— Против вас редко кто устоит. Ведь вы же моя дочь, — с гордостью поведал лорд Эдуард. — Да и капитан признался, что не мог сражаться против дамы.
— Мне кажется, потом сэр Генри найдет причину, по которой не сможет сражаться против мужчин, — колко заметила Мэри.
Лорду осталось только покачать головой. Он очень любил свою дочь, хотя ее строптивость порой создавала некоторые проблемы.
Погода радовала душу и взгляд. Море весело играло голубизной на солнце. Еще более нежного оттенка было небо. Легкий, почти попутный ветер поднимал небольшую волну и плотно надувал паруса. Из-за крохотного зеленого островка красиво шла наперерез ухоженная бригантина.
И, как водится при встрече в море двух кораблей, матросы фрегата высыпали на палубу. Стояли, с профессиональным интересом следили за маневрами другого судна, гадали, какими могут быть новости...
На юте тоже следили за бригантиной, делая это не без доли сомнения. Поднять чужой флаг — способ, не блещущий чрезмерной оригинальностью. Лорд Эдуард и сэр Чарльз, в молодости добывавшие испанца в этих же водах, сами не раз прибегали к подобному.
— Нет, это свои, — подвел итог наблюдений инспектор. — Пушечные порты закрыты. И потом, атаковать такими силами королевский фрегат в близости от Ямайки может только самоубийца.
— Ложимся в дрейф? — вопросительно посмотрел на него сэр Генри.
Лорд Эдуард согласно кивнул.
Раздались команды, и матросы бросились убирать паруса. Жесткая муштра королевского флота наглядно демонстрировала свои плоды: через несколько минут фрегат почти остановился, поджидая своего маленького собрата.
— А капитан там лихач, — заметил сэр Чарльз.
Ответить ему никто не успел. Бригантина приблизилась саженей на двадцать, не убирая парусов. И вдруг пушечные порты вдоль борта мгновенно взметнулись вверх, и сразу без перехода заговорили орудия. Они ударили не залпом, а поочередно с секундным интервалом от носа до кормы. Грохот выстрелов методично обрушился на барабанные перепонки. Но гораздо хуже звуков была картечь, ударившая по людям на палубе фрегата.
Все вокруг заволок пороховой дым. Сквозь него можно было разглядеть лишь верхушки мачт бригантины. Британский флаг на ней опал, а на освободившееся место взвился другой, черный, с изображенной на нем улыбающейся кабаньей головой.
Дым еще не рассеялся окончательно, когда корабли сошлись вплотную. С палубы бригантины захлопали ружейные выстрелы, затем оттуда на фрегат полетели ручные бомбочки. Едва стихли их разрывы, как борта коснулись друг друга, и на палубу «Виктории» неудержимой лавиной хлынули флибустьеры.