Это, так сказать, вводная. А дальше — бой покажет.
— Что-то никакого города не вижу, — обращаюсь опять к Ярцеву, глядя на пустынные берега.
— Я его и не обещал, блин! С единственной захваченной картой — скажи спасибо, что вообще к острову приплыли, — начинает заводиться штурман.
— Спасибо, — серьезно говорю я.
— За что? — не въезжает Валера, и это сразу сбивает его настрой.
— Сам пристал: скажи спасибо, вот я и говорю. Что мне, жалко поблагодарить хорошего человека? Тем более устно.
— Иди ты!.. — раздражение Ярцева исчезает на глазах.
Надо будет всерьез заняться с ним психотерапией. Не нравится мне его состояние. Я все понимаю, однако сейчас не время и не место заниматься черной меланхолией. Да и вообще, ей лучше не заниматься никогда. Если же приспичит, то надо душить ее в зародыше, так чтобы в другой раз неповадно было приходить по твою душу. По себе знаю, бывали в жизни черные дни, когда все казалось потерянным и существование теряло какой-либо смысл.
Я не психолог, но одно проверенное средство в запасе есть. Человек нагружается работой так, что на переживания не остается времени, а на проклятия — сил. Срабатывает надежнее всевозможных разговоров по душам и утешительных слов. Немного жестоко, однако лекарство редко бывает приятным на вкус.
Ход моих мыслей прерывает приход Флейшмана и Мишеля. Разговор сразу переходит на английский с добавлением русских и французских слов.
— Местные говорят, что Пор-де-Пэ находится восточнее миль на шестьдесят, — сообщает Юра.
Мы все дружно смотрим на солнце. Оно успело опуститься низко к горизонту, и шестьдесят миль до ночи нам не пройти.
— Надо искать бухту. Постоим, передохнем, приведем себя в порядок. А то стыдно появляться в таком виде.
Последняя фраза вызывает легкий смех. Одежда наша порядком обносилась, но никакая стоянка не сделает ее новее.
И все-таки краткий отдых нам необходим. Хочется потоптать землицу, а не покачивающуюся корабельную палубу. Да и просто помыться не мешает. Не знаю, как обходятся местные, но мне неприятно чувствовать многодневную грязь. Сам себе становишься противен.
— Говорят, неплохая бухта есть совсем неподалеку, — говорит Мишель. — Там рядом было небольшое поселение, но в последние годы люди оттуда ушли.
Д'Энтрэ вздыхает. Я уже знаю, что из-за недальновидной политики французского короля-солнца многие обитатели Санто-Доминго покинули остров, предпочитая поселиться в английских владениях. Что до знаменитой Тортуги, бывшей когда-то негласной пиратской столицей, то она стала почти необитаемой. Как офицер, Мишель считает себя не вправе критиковать действия короля, но в его тоне порой поневоле проскальзывает осуждение.