И в этот момент девушка выстрелила.
Стоявший неподвижно Санглиер чуть дернулся.
Мэри показалось, что сейчас он упадет, рухнет, как перед ним — другой командор, и с ее губ приготовился сорваться дикий крик.
Однако дым рассеялся, а Санглиер продолжал стоять.
— Теперь стало легче? — спокойно осведомился он.
И тут Мэри не выдержала. Позабыв о достоинстве, она в несколько шагов подскочила к флибустьеру и попыталась обрушить на него ряд ударов.
Именно что попыталась. Санглиер мгновенно перехватил ее руки, и девушка напрасно рвалась из его мертвой хватки.
— Ненавижу!
Она рванулась еще и неожиданно для себя оказалась в крепких объятиях.
Девушка несколько раз судорожно дернулась, но потом ее тело обмякло. С гулким стуком рухнул на пол разряженный пистолет.
— Все хорошо. Просто отлично, — прошептал Санглиер.
Его рука мягко прошлась по девичьим волосам. Он ласкал Мэри, словно котенка, а та лишь прижималась к нему, неожиданно беззащитная, слабая.
— Воды! — тихо потребовал Санглиер у губернатора.
— Что? — не понял тот.
Он никак не мог прийти в себя от всех обрушившихся на него известий и картин.
— Воды! — громче проговорил Санглиер.
Он продолжал удерживать прильнувшую к нему Мэри, однако объятия были целомудренны, будто в них была заключена сестра.
Губернатор почему-то осторожно подошел к двери, открыл ее, и в проем немедленно вошел уже заглядывавший сюда флибустьер.
Вид предводителя, сжимающего в объятиях дочь знатного лорда, вызвал у пирата веселую улыбку. Он явно едва сдерживал смех, и только строгий взгляд Санглиера заставил пирата стать несколько серьезнее.
Он выслушал несколько сказанных Командором слов, что-то ответил не без ехидства и только потом вышел, чтобы вернуться сюда со служанкой.
За окном наступало утро. Довольно безрадостное для жителей города.
17
Флейшман. От Ямайки до Гаити
Представшая моему взору картина была великолепной по всем канонам романтического искусства. Суровый Командор нежно прижимал к могучей груди высокомерную британскую леди, а та с готовностью таяла в его крепких объятиях. Чуть в стороне валялся труп незадачливого пожилого франта, а в уголке с видом рогатого муженька растерянно взирал на все губернатор.
Конечно, на деле объятия не были такими уж крепкими. На груди Командора висели перевязи с пистолетами, а он не такой зверь, чтобы вдавливать в нежное девичье тело все эти твердые железяки. Но что касается леди, она даже если не таяла, то обмякла вполне натурально. При хваленой британской чопорности, возможно, в первый и в последний раз в жизни.
Бедная девушка!