— Вот как, — протянул Габорн, думая про себя, что еще кроется за наставлением чародея.
— К тому же опустошители оказались куда сильнее, чем все мы думали.
Габорн с горечью признал, что чародей прав. Несмотря на все усилия Габорна и Биннесмана, сорок могучих рыцарей погибли в бою с опустошителями. Только девятеро, кроме Габорна, Биннесмана и сэра Боринсона, вышли из развалин живыми. Победа была тяжелой. Эти девятеро двигались сейчас позади вместе с Боринсоном, не пожелав расставаться со своим трофеем — головой мага-опустошителя. Габорн переменил разговор.
— Я и не знал, что у чародеев бывают отцы, — поддразнил он. — Расскажи о нем.
— Это было давно, — сказал Биннесман. — Я не очень хорошо его помню. И, кажется, рассказал уже все, что мог.
— Наверняка не все, — проворчал Габорн. — Чем больше я тебя знаю, тем меньше понимаю, когда тебе можно верить, а когда нет, — он знал, что чародею уже несколько сотен лет, но забывчивостью Биннесман не страдал никогда.
— Ты прав, милорд, — сказал Биннесман. — У меня не было отца. Как все Охранители Земли, я ею и рожден. Я всего лишь существо, вылепленное некогда из грязи, и тем, что я есть, стал благодаря одной только собственной воле, — Биннесман таинственно выгнул бровь.
Габорн посмотрел на чародея, и на мгновение ему показалось, что Биннесман говорит правду.
Но впечатление тотчас рассеялось, и Габорн рассмеялся.
— Ну ты и лгун! Готов поклясться, что искусство лгать изобрел ты!
Биннесман тоже рассмеялся.
— Прекрасное искусство, но изобрел его все же не я. Я лишь пытаюсь его усовершенствовать.
В это время они услышали приближавшийся по дороге с юга конский топот. Их догонял мощный, быстрый, с тремя или четырьмя дарами метаболизма белый скакун, шкура которого ярко блестела на солнце. Всадник был одет в мистаррийскую форму, украшенную изображением зеленого рыцаря на голубом поле.
Габорн придержал коня. Ощущение опасности не прошло. И теперь он боялся новостей.
Вестник скакал быстро и натянул поводья, только когда Габорн вскинул руку и его окликнул. Тогда он узнал Габорна, который был одет сейчас не по-королевски, в простой серый дорожный костюм, и тотчас остановился.
— Ваше величество! — воскликнул он.
Он потянулся к кожаной сумке у себя на поясе и подал королю небольшой свиток, запечатанный красным воском с печатью Палдана.
Габорн сломал печать. И когда прочел, сердце застучало в висках, дыхание участилось.
— Радж Ахтен двинулся на юг, в Мистаррию, — сказал он Биннесману. — Он уже разрушил замки Голран, Аравелл и Тал Риммой. Тал Риммой пал ночью два дня назад. Палдан говорит, что его люди бились бок о бок с Рыцарями Справедливости и заставили Радж Ахтена заплатить за это высокую цену. Лучники устроили Радж Ахтену засаду. И теперь все от деревни Боаршед и до хребта Гоуэр усеяно трупами.