Властители рун (Волвертон) - страница 17

Ища подтверждения своей интуитивной догадке, он покосился на Боринсона. Лицо здоровенного — ростом он превосходил Габорна на целую голову — телохранителя раскраснелось, словно его смущали собственные мысли. Смешливые голубые глаза вояки горели от вожделения. Даже колени его подрагивали, хотя Габорн никогда не видел, чтобы Боринсон дрогнул в бою.

Миррима свернула за угол узенькой рыночной улочки и ускорила шаг. Боринсон горестно покачал головой, будто бы спрашивая: «Ну как ты мог дать ей уйти?»

— Боринсон, — прошептал принц. — Беги за ней. Любезно представься, а потом приведи ее ко мне. Но не торопись, по дороге поболтай с ней несколько минут. Скажи, что я прошу ее перемолвиться со мной парой слов и надолго не задержу.

— Как пожелает мой лорд, — ответствовал Боринсон и припустил с места со скоростью и ловкостью, доступными лишь обладателю дара метаболизма. Толпа расступалась перед могучим воином, но тех, кто по медлительности и неуклюжести не успевал убраться с дороги, он огибал с удивительной для человека его роста и веса ловкостью. Габорн не знал, сколько времени потребуется Боринсону, чтобы настичь Мирриму, а потому неспешным шагом направился назад, в тень, отбрасываемую гостиницей. Хроно последовал за ним. Укрывшись от солнца, они оказались в досадном окружении целого роя пчел. Фасад гостиницы украшал «ароматический садик» в северном стиле. Соломенную крышу здания оплетал пурпурный вьюнок, а в окнах и на карнизах красовалось множество горшков с разнообразными вьющимися растениями: бледная жимолость струилась по стенам, словно поток золотистых слез, лепестки мальвы трепетали на ветру, переливаясь, точно жемчужины, а гигантская мандевилла, розовая, как рассвет, почти тонула в морс жасмина. Все это великолепие дополнялось карабкавшимися по стенам лианами, усыпанными цветами, похожими на чайные розы. На газонах перед строением были высажены мята, ромашка, лимонная вербена и другие пряные травы. В северных городах гостиницы торговых кварталов почти всегда украшали травами и цветами. Это помогало скрывать не всегда приятные запахи рынка: к тому же ароматные лепестки и травы добавлялись в чай или использовались как приправы.

Габорн снова вышел на солнце — густой аромат цветов был слишком силен для его чувствительного обоняния.

Спустя несколько мгновений появился Боринсон. Он вел Мирриму, бережно поддерживая под локоток, словно бы на тот случай, чтобы не дать ей оступиться на совершенно ровной брусчатке. Зрелище было преуморительное.

Едва парочка остановилась перед принцем, Миррима склонила голову и спросила: