— Там, на исходе этого кор-ридорчика, в который тот восьминог-таксёр, ясный пень, недаром побоялся соваться, мы встретимся с кр-рутыми и отвязными бабёнками! — сообщает Ррри с нескрываемым удовольствием. — Э-эх, была б я помоложе… — тут же сокрушённо вздыхает она.
— И что мы им продадим? — задаю деловой вопрос.
— Ничего. Мы купим у них. То, что делает их крутыми.
— Ясно, дхорр забодай. А в чём же их крутизна заключается? Чем берут?
— Двумя факторами. Поражающим воображение запасом отборнейшего нонда и обхождением без мужчин.
— А-а-а…
— Бэ, цэ. Мы купим первый фактор, отвечая на немой вопр-рос, застывший в твоих глазах.
— И что — совсем-совсем БЕЗ? — живо интересуюсь. По спине бегут мурашки. Э-э-э, да мне боязно, оказывается, стало! Ещё бы. Колония лесбиянок-мужененавистниц каких-то… а я пол не сменил перед торговой операцией! Дхорр забери, почему Ррри не предупредила, что надо бы?
— Ну отчего же… и мужчин приглашают. Иногда.
— Когда КУШАТЬ очень хотят? — вполне резонно спрашиваю. — Живьём предпочитают или предварительно варя…
— Ну-у, кому чего не хватает! Выдаё-ё-от тебя подсознание, однако! — Бабуля ухмыляется во все девяносто шесть. — Нет, когда ПРОСТО очень хотят. Они же не радикальные феминистки, если ты об этом. А если проголодался от долгого пешего полёта, глотни пару капсул энзэ… Это у них такая религия, ясный пень. Тем, кто истово соблюдает все её заветы, каноны веры — велят не делить кров с гетеросексуальными существами своей расы. Велят спариться, зачать потомство, родить, оставить и предписывают, покамест молодые, тикать куда подальше. В дальнейшем отношения с мужчинами ограничиваются в лучшем случае лишь выплатой алиментов.
— Ну-у, — лыблюсь я ехидненько, — если только за этим дело стало, к их услугам сотни ино… Да! — вдруг спохватываюсь. — А они, собственно, кто?
— Они — Дочери Тиа Хатэ! — торжественно провозглашает Риал Ибду Гррат. — Истинные и правоверные!
…Вселенная, по кирутианской Книге Тиа Хатэ — бескрайний дремучий Лес, под завязку набитый конкурентами в виде живых и не очень (типа природных катаклизмов) опасностей. И в Лесу этом, ясный пень, царят торговые законы. Бродят повсюду, соло и стаями, эти самые конкуренты/конкурентки и, подлые сволочи, так и норовят, так и норовят тебя сожрать с потрохами. Лишить глотка воздуха, кусочка секса, крошки хлеба, кванта зрелища и прочих, якобы изначально законных, достояний личности твоей, индивидуально уникальной и неповторимой.
Бабуля постоянно повторяет это.
«Ясный пень, — говорит она, — куда ни глянь, сплошные подтверждения. К примеру, в зародыше, предшествующем рождению любого, условно говоря, государственного образования — содержится война. А из-за чего войны начинаются и ведутся?.. Все войны — торговые, пусть даже не все официально таковыми признаны. За рынки сбыта, за налоговые льготы, за сырьё, за рабсилу, за творческие мозги, за низкие и тем паче за высокие технологии… Возьми хоть возникновение земных Соединённых Штатов Северной Америки. Что мы видим? Классический пример торговой войны, причём это официально признано, хотя и не акцентировано.